Последняя любовь Аскольда

– Зборк себе хорошую жену подыскал, – приуныла Ярина. – Одобрит ли отец твой выбор? Разрешит ли назвать женой сироту-повариху?

– Ну что ты, Ярина! Отец очень доволен тобой. С тех пор как умерла наша матушка, мы так вкусно не ели. А сегодня какой обед ты закатила! Отец только покрякивал от удовольствия, уплетая все за обе щеки. Даже гости твое мастерство похвалили.

Ярина теснее прижалась к жениху, ощущая его теплоту и слушая биение сердца. Она искренне верила, что не знает большего счастья, чем стать его женой. Парень казался надежным человеком и вселял уверенность в завтрашнем дне.

Добрята наклонился, поцеловал невесту в трепещущие губы, но тут же отстранился.

– Заболтал я тебя совсем, а ты, наверное, устала очень. Ложись спать, а я пойду.

Ярина, вспомнив, что собиралась перед сном помыться, – на печи уже стоял большой глиняный горшок с горячей водой, – не держала жениха, и он, на прощанье чмокнув ее в нос, вышел из поварни.

Глава пятая

Ярина перелила воду в деревянное корыто, закрыла дверь на щеколду, зажгла лучинку, разделась и влезла в теплую воду. Посидела немного, блаженно зажмурив глаза, отмокая. Взяла нутряной бычий жир, намылила им тело и не торопясь принялась смывать с себя жирную грязь. В последний раз она мылась в Десне дней десять назад. Но в русалочью седмицу перед Купалой купаться в реках опасно – водяная может утащить на дно. Поэтому сейчас Ярина получала мало удовольствия, размазывая грязь в корыте, но тело требовало чистоты, и она старательно терла его, мечтая о теплой речной воде.

Вдруг щеколда вяло звякнула, дверь дернулась. Ярина испуганно вскочила, расплескав воду по глиняному полу. Кто-то нетерпеливо постучал.

– Кто там? – Девушка лихорадочно вылезла из корыта, схватила рушник. – Я легла спать.

Это не мог быть Дар. Он всегда ночевал в сторожке и еще ни разу не приходил к ней после захода солнца, уважая ее короткий сон. К тому же он откликнулся бы – чего ему скрываться? И с Добрятой она уже распрощалась.

Непрошеный гость продолжал настойчиво трясти старую дверь, еле державшуюся на ржавых петлях. Ярина отбросила рушник и натянула рубаху на мокрое тело. И вовремя: щеколда не выдержала напора и отлетела. Дверь резко распахнулась. В поварню ввалился Зборк и воззрился на девушку, мокрое тело которой проступило сквозь облепившую его рубаху.

Ярина поежилась. Зборк – не Добрята, его приход на ночь глядя не сулил ничего хорошего.

– Зачем ты явился, Зборк?

Мужчина молча шагнул к ней, протянул руки. Ярина невольно отшатнулась, попятилась назад. При слабом свете лучинки его пальцы показались ей щупальцами страшного чудища. Она хотела закричать, но вовремя прихлопнула рот: сбежится вся усадьба. Хуже нет, чем очутиться с хозяйским сыном ночью наедине. Не докажешь, что не давала повода для визита, – к порядочным девицам ухажеры по ночам не ходят.

Отступая, Ярина поскользнулась на мокром полу, наткнулась на лавку, ударилась об нее коленом, взвыла от боли и села. Зборк грузно навалился на нее, дохнув в лицо перегаром.

«Да он пьян», – еще более испугалась Ярина, уперлась обеими руками ему в грудь, пытаясь скинуть с себя, но не смогла даже сдвинуть, не то что сбросить его.

– Зборк, отпусти меня! – взмолилась она, от своей беспомощности теряя самообладание, чувствуя, что силы покидают ее.

Широкая ладонь зажала ей рот. Вторая заскользила по телу, спустилась к бедрам. Ярина обмякла, из зажатого рта выдавился жалобный стон, из глаз хлынули слезы.

Зборк убрал ладонь, потрогал лицо девушки шершавыми пальцами, вздохнул, ощутив ее влажные щеки.

– Ну, чего плачешь, глупая? Для кого ты бережешься? Кто замуж тебя возьмет, грязную повариху? Нет у тебя ни родителей, ни добра. Один брат – щенок-заступничек! Да он сам рад был бы тебя с рук сплавить, да некому.

Ярина еще больше залилась слезами.

– Со мной ты хорошо заживешь. Из поварни тебя вызволю. При доме станешь жить. Одену как василису[14]. А хочешь, второй женой тебя назову? А что? Будь поласковей со мной, не ерепенься – женюсь на тебе…

– У меня уже есть жених, – всхлипнула девушка.

Зборк отпустил ее. Ярина вздохнула полной грудью: как он не раздавил ей все кости?

– Кто же он?!

Ярина уже проклинала свой болтливый язык, ведь просил же Добрята хранить все в тайне.

– Да нет у тебя никого, – усмехнулся Зборк. – Врешь, чтобы меня отвадить.

Она хотела возмутиться: еще никто никогда не называл ее лгуньей, – но не успела. Мужчина вновь наклонился к ней, потянулся ко рту влажными губами.

Ярина зажмурилась. Горячая потная ладонь пролезла в ее раскрытый ворот и больно стиснула нежную грудь. Терпеть дальше Ярина уже не могла. Пожалуй, девичья честь дороже тайны – все равно вскоре все узнают. Уж лучше сейчас признаться, чем потом всю жизнь жалеть о погубленной чести.

– Мой жених – твой брат Добрята.

Зборк отпрянул от нее. Впервые в жизни Ярина увидела, как глаза человека наливаются кровавой злобой.

– Вон оно что! – протянул мужчина зловеще. – Богатого жениха подцепила? Быстро же ты, ведьма, моего братишку окрутила. Но ты просчиталась! Не быть тебе его женой никогда! Так и знай!