Последняя любовь Аскольда

Ярина протерла глаза, потянулась, огляделась, в который раз восхищаясь убранством княжеских покоев. Здесь все дышало чужеземной роскошью. Красовались яркие покрывала и половики, привезенные из дальних земель. Стены были увешаны плотными тканями, разрисованными диковинными птицами и цветами, ослепляющими очи. Князь покоился на тонких покрывалах и подушках из лебяжьего пуха. Беличье одеяло с изнанки покрыто темной ворсистой тканью, теплой и мягкой на ощупь. И сиденье под Яриной удобное, не то что жесткие славянские лавки.

Все в покоях князя в диковинку деревенской девушке, но не зависть к богатству переполняла ее, а удивление тому, насколько разными людьми были муж и жена – князь и княгиня. Князь тяготел к роскоши и удобству, княгиня – к добротности и простоте.

Вдруг Ярина заметила настороженный взгляд немигающих глаз, спохватилась, вскочила с сиденья:

– Ох, князь, ты очнулся! – и засуетилась, не зная, то ли поить его отварами, то ли звать людей, дежуривших у двери.

Епископ целыми днями сидел перед покоями, молясь о выздоровлении благодетеля, уходя под вечер с наказом позвать его, если князь перед смертью придет в себя. Ярина уже знала, что для христианина умереть без отпущения грехов все равно, что для нее не попасть на огненную краду для очищения души, и клятвенно обещала непременно предупредить епископа.

– Сейчас я кого-нибудь позову, – девушка метнулась к выходу.

– Не уходи, – остановил ее тихий голос.

– Я не уйду далеко, только позову служку или старшего мужа. Они сходят за епископом.

– Никого не хочу видеть, – поморщился князь. – А где Дир?

– Он не вернулся в Киев. Решил наказать мятежников.

– Хорошо. – Аскольд прикрыл глаза, задремал.

Ярина отошла к столу, налила из кувшина в серебряный кубок воды, отпила глоток. Князь не умрет. В этом она уже не сомневалась и радовалась, что сама смогла выходить раненого человека. Ей никто не помогал и не давал советов. Теперь она с гордостью может называть себя целительницей.

Князь очнулся вновь. Попросил пить. Ярина приподняла его голову с подушки и поднесла ко рту кубок. Аскольд выпил воду до дна.

Ярина отнесла кубок на стол, вернулась к ложу, постоянно ощущая на себе взгляд мужчины. Слабый светильник давал мало света, но она подозревала, и не без основания, что взор этот не равнодушный, а, можно сказать даже, похотливый.

Ишь ты – развратник! Едва от смерти уберегся, а туда же. Ярина вспомнила слухи о ненасытности князя, любящего погулять, попьянствовать и поохальничать. В княжеских покоях обязательно жила какая-нибудь девица. Их князь менял с завидным постоянством: более чем на три месяца ни одна не задерживалась. Поскольку князь свято чтил законы церкви, то даже не помышлял о том, чтобы поменять свою бесплодную супругу на молодую плодовитую красавицу.

Незадачливых девиц, успевших за малый срок понести от князя дитя, вывозили за пределы города и выдавали замуж за сельчан, пожелавших за богатое вознаграждение взять пузатую невесту. Дальнейшая судьба любовниц не интересовала князя, поскольку он считал, что обеспечил их на всю оставшуюся жизнь.

Все эти сплетни, ходившие среди челяди, Ярина обычно слушала вполуха, будучи уверена, что доля княжеской зазнобы ее не коснется. Да, если честно сказать, мало в такие сплетни верилось. Жизнь знатных людей всегда кажется народу таинственной – вот и выдумывают всякое, кто во что горазд.

– Кто ты?

– Ярина. – Девушка смутилась, потупила взор, вспыхнула ярким румянцем, но тут же старательно изобразила на лице приветливую улыбку. – Как ты себя чувствуешь, князь? Рана не болит?

Аскольд вдруг сморщился и охнул:

– Ох, болит. Кажется, сердце останавливается, сейчас умру.

Ярина испуганно приложила ухо к сердцу мужчины, и в тот же миг сильные руки сдавили ее, прижав к груди.

– Обманул! – Наукой обольщения князь владел чуть ли не с детства.

Ярина разозлилась: так глупо попалась – и укусила его за шею. Неподдельно охнув, Аскольд выпустил ее из рук.

Девушка выпрямилась, негодуя. На языке вертелись желчные слова, но князь недовольно отвернулся к стене – и она растерялась. Здравый смысл требовал бежать без оглядки, но долг целительницы не позволял бросить больного человека.

Да и кто она такая? Княгиня не обрадуется, узнав, что она не долечила князя из-за своей чрезмерной гордости.

Ярина села на сиденье и принялась терпеливо ждать, когда у мужчины улучшится настроение. Долго сидеть не пришлось.

– Чего расселась?! – Аскольд повернулся к ней. – Есть хочу. Вели подавать еду.

– Так ночь же! – возмутилась Ярина, зная, что в поварне никого нет.

– Ну так что же?

Девушка бросилась в сенцы, растолкала спящего служку, передала ему распоряжение господина. Парень не удивился, покорно побрел к лестнице, ведущей на темную улицу.

Ярина вернулась в покои и невольно встала в дверях, досадуя, – князь спал, безмятежно посапывая во сне.

Глава восьмая