Последняя любовь гипнотизера

Элен открыла было рот, чтобы заговорить, но тут же закрыла его. Она отчаянно пыталась найти некий баланс между честным ответом и страхом еще больше распалить его гнев.

И сдалась:

— Саския оставила на крыльце бисквиты, когда мы ездили в горы. И думаю, она могла испечь их прямо в моей кухне.

— Что? Она уже проникала в дом, а ты даже не потрудилась мне об этом сказать?

— Я ведь могла и ошибиться. — Элен села и защитным жестом положила ладони на свой живот. — Просто у меня возникло такое ощущение.

Патрик смотрел на нее так, будто ему хотелось ее ударить. В мозгу Элен вспыхнула картина: Патрик хватает Саскию за плечи, словно собираясь швырнуть ее об стену.

— Я не Саския, — сама того не желая, произнесла она.

— Знаю, — нетерпеливо бросил Патрик, резко взмахивая рукой. — Но почему ты вообще ни слова ни сказала мне?

— Не хотела понапрасну тебя расстраивать. Я ведь знаю, как все это тебя огорчает.

— Но ты, разумеется, сразу же выбросила те бисквиты?

— Конечно, — кивнула Элен.

Значение честности явно переоценивают.

— Потому что она вполне могла подсыпать в них крысиного яда. Или, уж не знаю, бациллы сибирской язвы!

— Патрик, она совсем не хочет тебя убить. Она тебя любит.

— Да откуда тебе знать, чего она хочет? Ты об этом ни малейшего понятия не имеешь! Боже милостивый, эта женщина смотрела на нас прошлой ночью, когда мы спали!

— Я только что разговаривала с ней в госпитале. Уверена, на этом все и закончится. Я действительно так думаю. Она мне обещала. В любом случае ей придется долгое время провести в постели.

Патрик сел на стул перед Элен. Это был тот самый стул, на который садилась бабушка, когда смотрела телевизор. Патрик выглядел слишком большим и грубым для этого стула. Элен с трудом удержалась от того, чтобы не сказать: «Не садись на него».

— Ты… с ней… разговаривала, — медленно произнес Патрик. — И зачем ты это сделала?

— Мне показалось, что, если я с ней поговорю, возможно, сумею все изменить.

— Верно, — пробормотал Патрик и с силой провел ладонью по лицу. — Значит, вы, девушки, неплохо поболтали?

— Я действительно думаю, она уже дошла до предела… — начала Элен.

— Ох, милая бедняжка! — перебил ее Патрик.

Элен замолчала. Он имел право на сарказм.

Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза, потом Патрик отвел взгляд и покачал головой. И тяжело вздохнул:

— Предполагается, что ты должна быть на моей стороне.

— Так и есть! — мгновенно откликнулась Элен.

— Но у меня такое чувство, будто ты защищаешь ее.

— Это… это глупо!

— Если бы какой-нибудь твой бывший приятель начал гоняться за тобой так же, как Саския гоняется за мной, я бы не стал колебаться. Я бы тут же расшиб ему башку.

— Ты хочешь сказать, что я должна поколотить Саскию? — спросила Элен, понимая, что говорит ерунду, но чувствуя необходимость расставить все по своим местам.

— Конечно нет! — устало произнес Патрик.

Он откинулся на спинку стула и закрыл глаза.

В глубине головы Элен что-то начало мерно постукивать. И вдруг ужасно зачесалось запястье.

Чувство вины. Вот что она ощущала, потому что отчасти Патрик был прав. Элен гораздо сильнее старалась понять, каково это — оказаться на месте Саскии, и ни разу не попыталась понять, каково быть на месте Патрика. И наиболее мудрым в данной ситуации было бы просто промолчать, а не делать попыток оправдаться и, уж конечно, прекратить равнять себя с Саскией.

— Ты именно о ней сейчас думаешь? — однако спросила Элен.

— Что? — Патрик открыл глаза.

— Ты думаешь о Колин?

— Да о чем ты говоришь? Почему я должен думать о Колин? Какое она имеет отношение ко всему этому?

Патрик явно был сбит с толку.

Это было уж слишком. Элен напрочь забыла о своем добродетельном решении, принятом в машине. Да, отчасти ей хотелось повернуть время вспять и не задавать этот вопрос. Но с другой стороны, ее основное глубинное, инстинктивное «я» желало, чтобы все, все до последней точки, было раскрыто.

— Прошлой ночью ты сказал, что иногда смотришь на меня, вспоминаешь Колин и думаешь, что это не то же самое и что ты никогда не полюбишь никого так, как любил Колин.

— Я это сказал? — удивился Патрик. Потом помолчал немного. — Я никогда такого не говорил!

— Ты был в гипнотическом трансе, — вынуждена была признать Элен.

А ведь он не сказал, что это не так.

— То есть я вроде как говорил во сне, — медленно произнес Патрик.

— Вроде того, — кивнула Элен. — Ты находился в промежуточном состоянии между сном и бодрствованием.

— Значит, когда мы устраиваем эти сеансы расслабления, ты меня расспрашиваешь о всяком-разном? — спросил Патрик. — Ты расспрашиваешь меня о Колин? Ты для этого устраиваешь сеансы? Чтобы можно было забраться в мою голову?

— Конечно нет! — возразила Элен.

Зазвонил телефон. Элен подумала, не воспользоваться ли этим для того, чтобы избежать разговора, который явно пошел в неправильную сторону.

Она посмотрела вниз и увидела, что так сильно расчесала запястье, что на коже выступили крохотные капельки крови.

— Пусть оставят сообщение, — сказал Патрик.

И они просто сидели и смотрели друг на друга, а телефон все звонил и звонил.

* * *