Последняя любовь лейтенанта Петреску

— А что я могу поделать? — хрипло забубнил человек, с которым беседовал лейтенант, и Константин узнал голос журналиста Дана, — Это не люди, а животные. В туалете они курят, на кухне, простите, гадят.

— Но это же не повод бить людей до потери пульса, — мягко увещевал Петреску.

— А что, — встревожился Балан, — у него пульс действительно пропал? Меня посадят в тюрьму?

— Нет, — заверил его Петреску, — на этот раз не посадят. Я считаю, что лучшая мера борьбы с преступлениями, это их профилактика. Но вам необходимо что-то менять в своей жизни. Вы слишком много пьете, у вас сдают нервы. Чего уж там, ни к черту у вас нервы.

— Это верно, — горько согласился Балан. — Кстати, лейтенант, моя соседка, ну, та, что балерина, еще раз просила передать вам огромную благодарность.

— А, ерунда, — отмахнулся Петреску, — вернемся к вам. Поймите, в этом районе вам не место. Здесь живут люмпены. Асоциальные личности. Еще немного, и вы станете таким же.

— Лейтенант, а позвольте спросить вас, что вы делаете в этом районе? Молодой, способный полицейский, из обеспеченной, насколько я знаю, семьи…

— Я знаю, что вы мне не поверите, как и никто не верит, но — я верю, что принесу здесь пользу.

— Ну, почему же не верить? По крайней мере, мне вы уже помогли, колонку вернули…

— Давеча в вашем доме отключали воду, — вспомнил Петреску.

— Да. А что?

— Я бы вас убедительно просил, — слова давались Петреску с трудом, слышно было, что он стесняется, — не выбрасывать отходы жизнедеятельности в целлофановых кульках из окна.

Наступила пауза. Танасе, согнувшись пополам, хлопал себя по ляжкам, и плакал от смеха.

— Простите, — неловко вымолвил Балан. — Я так понимаю, убеждать вас, что я, в отличие от остальных обитателей дома, так не поступаю, бессмысленно?

— Это вы меня простите. Конечно, бессмысленно. Просто кулек с теми самыми отходами вылетал из вашего окна как раз на крышу нашего служебного автомобиля.

— В человеке уживается высокое и низкое, лейтенант. Можно выбрасывать из окна дерьмо в пакете на улицу, и быть при этом святым, почти ангелом.

— Сомневаюсь, — сухо ответил прагматичный Петреску. — Весьма сильно.

На пленке послышался шорох. Балан встает на стул, догадался Танасе.

— Что это вы на стул взгромоздились? — подтвердил догадку Танасе лейтенант.

— Слушайте. Умоляю вас, слушайте меня, лейтенант, — с надрывом попросил Балан, и, шумно сопя, начал декламировать:

Я был счастлив с вами один
Только раз
Кажется,
В Болгарии. Город Балчик,
Где чайки рыбу рвут
Кривыми когтями
На балках,
Вспотевших от южной
Страсти,
Где горы слоятся
Как сыр,
Обжигает ракия.
Я был с вами счастлив
Один только раз
Кажется,
Я был молод и вы
Не стары.
На набережной,
От любви посеревшей,
Толпились разбитые корабли.
Я был ваш Фитцджеральд,
А вы — его сумасшедшей.
Я был Хэмингуэй и Лорка,
Вийон, и отчасти Гашек,
Скажите, разве не странно
Это
При антагонизме нашем?
Мы ведь с вами совсем не похожи.
Вы ведь худшее,
Что у меня было,
Когда полночь на ратуше
Балчика
Простучало-звонило-отбило,
Я отчаянно клеил болгарок,
Заигрывал с официанткой.
Вы сквозь лакричный вкус
Мастики
Лыбились — комедиантка.
Помните день, когда змеи
На прибрежные камни вползали,
В зубах у них были странные
Рыбы-чудо,
Глазами сверкали.
Я вас ненавижу, но все же
Счастлив был
С вами,
Кажется,
На заброшенном скользком моле
В городе у моря —
Балчике…

— Что с вами? — осведомился лейтенант, — вам нехорошо?

— Да. Я всегда чуть волнуюсь, когда читаю свои стихи. Это стихотворение было издано в Бухаресте. 1996 год. Издательство «Конштиинца». Хорошие стихи?

— Отличные, — мягко согласился Петреску, — только вы слезьте со стула, пожалуйста.

— Ах, лейтенант, — расчувствовался Балан, — вы даже не подозреваете, в эпицентре каких событий находитесь. Вы — агнец на заклание. Все вас предали. Глядя на вас, я чувствую себя Иудой…

Танасе сжал кулаки. Неужели чертов болтун проговорится? К счастью, Петреску не отнесся к словам Балана серьезно.

— Вам лучше пойти домой и поспать, — выпроводил он Дана, — а то вы начинаете заговариваться. И последнее: никого в доме не бить, ладушки?

Диктофон замолк. Танасе протянул руку, чтобы выключить машинку, как послышались новые звуки. Константин закусил губу. Предчувствия его не обманули.