Последняя любовь лорда Нельсона

Глава семнадцатая

В одном из холмов за фонтанами парка по желанию Эммы был устроен обширный грот, вход в который был как занавесом прикрыт высоко бьющими струями фонтанов и ниспадающими зеркалами каскадов. И только когда отключали воду, видна была внутренность грота. По выложенной камнями перемычке можно было, не замочив ног, попасть из грота к поднимающемуся амфитеатром широкому полукругу лужайки, зеленая мурава которой терялась вдали за деревьями и боскетами.

Там было сооружено для Нельсона сиденье, подобное трону, к которому с обеих сторон примыкали более низкие кресла для капитанов флота, а все оставшееся пространство предназначалось для музыкантов и множества гостей. Между теми и другими слуги с факелами в руках образовали коридор, связывающий грот с троном.

Как бы выплыв из глубины вод, окруженная пятьюдесятью океанидами — красивейшими девушками Неаполя, в лучах разноцветных огней, Эмма в облике богини Фетиды должна была восславить Нельсона, покорителя морей, от имени своего царства. В волнах струящейся музыки Паизиелло она приблизится со своей свитой к трону, мелодичными строфами восславит гений Нельсона, преподнесет ему золотой трезубец как знак его власти над морями и осенит его чело лавровым венком, символом славы.

Праздник должен был завершиться под взрывы ракет и гром пушечных выстрелов, под свист шутих и при вспышках фейерверка всенародным гимном старой Англии, исполненным одновременно двумя оркестрами и двумя тысячами голосов:

«Rule, Britannia! Правь, Британия!»

* * *

Незадолго до полуночи она под каким-то предлогом ускользнула от Нельсона, поспешила в свою комнату, надела прозрачный, цвета морской волны наряд Фетиды, украшенный вышитыми золотыми якорями. Закутавшись шалью, она по боковой лестнице спустилась в парк. Трубные звуки фанфар начали торжественный марш во славу Нельсона, сейчас во главе толпы гостей сэр Уильям поведет Нельсона к площадке перед гротом.

Но когда Эмма вышла из дома, она увидела, что в парке, под зажженным канделябром стоит Джошуа. Охваченная невольным чувством страха, она хотела свернуть на боковую дорожку, но ее шаль зацепилась за агаву и повисла на ней. Джошуа увидал Эмму прежде, чем ей удалось отцепить шаль. Поспешно, чуть ли не бегом, он бросился к ней:

— Дозволено ли руке простого смертного отважиться на то, чтобы освободить нимфу из объятий чудища? — крикнул он как бы в шутку. Но голос его прозвучал напыщенно, смех его был искусственным. Отцепляя шаль, он склонился над Эммой и, глядя в упор, не спуская с нее глаз, воскликнул с деланным удивлением, как будто только сейчас ее узнал:

— Миледи? Богиня красоты собственной персоной? О как я благодарен судьбе, бросившей мне такой подарок. Банальная музыка, пустая болтовня, ничего не выражающие лица — все это надоело миледи, не правда ли? И мне тоже. Я возмечтал о нежной беседе с родственной мне душой. Бежал в парк. А вы, увидев, что я ухожу, поспешили за мной. Не так ли? Вы вспомнили о бедном Джошуа, которого вы просили объяснить вам свое поведение. Ну вот, теперь мы одни. Хотите выслушать, отчего я ненавижу вас? И почему я люблю вас?

Он схватил ее руку и крепко сжал. Его горящие глаза скользнули по ее лицу, она почувствовала запах винного перегара.

Ею овладел страх. Она вспомнила то, о чем говорил ей Нельсон. О склонности Джошуа к насилию, о его тяге к алкоголю, о его погоне за женщинами.

— Вы ошибаетесь, мистер Несбит! — сказала она спокойно, овладев собой. — Я не видела, как вы уходили, и отсюда ясно, что пришла я сюда не из-за вас!

Он захохотал с издевкой.

— Ах, да, вспоминаю. Достойный старец сэр Уильям говорил мне, что вы где-то здесь в саду преподнесете венок великому герою. А почему бы нет? Кому же известно, что он украшает себя чужими перьями? Да, миледи, не глядите на меня с таким удивлением! Благодаря чему он выиграл битву у Нила? Благодаря тому, что пихнул свои корабли между берегом и французами, лишив их защиты со стороны сухопутных фортов. Гениальный маневр, так ведь? И совершенно новый! Весь мир превозносит его за это. А те немногие, кто знают правду, молчат. Так как не хотят портить отношений со своим начальником. Скажу вам по секрету, миледи, что не он изобрел этот маневр. Изобрел его лорд Худ. Он испробовал его еще в девяносто четвертом году у Йерских островов. Тогда был неблагоприятный ветер, и маневр провалился. Но Нельсон, хитрец, запомнил его. Повторил его при Ниле. И стал тем самым великим Адмиралом. Благородная слава! За это он и заслужил лавровый венок! Ха-ха-ха!..

Он разразился хриплым смехом, кивая ей со злорадным блеском в глазах.

Она растерянно, не отводя глаз смотрела на него. Возмущенная, оглушенная страшным обвинением, которое он бросил человеку, от которого не видел ничего, кроме любви.

— Джошуа… — еле выговорила она. — Ведь он — ваш отец…

Он прервал ее яростным выкриком: