Твой отец пытается делать все возможное, чтобы ему было не в чем себя упрекнуть. Так, он назначил кардинала Руффо наместником тех провинций, которые у него еще остались. Руффо хочет начать из Калабрии контрреволюционное движение. Ах, я не верю в успех. Я слишком хорошо понимаю этот план, он приведет нас к полному поражению. И я убеждена, что он осуществится. Если Неаполь будет целиком охвачен революционным движением, Сицилия последует за ним. А здесь революция будет гораздо более жестокой и кровавой. Ни один из нас не выберется живым.
Ах, мои дети, мои дети. Стоит мне их увидеть, как у мет тут же льются слезы…
Твой отец, по-видимому, чувствует себя хорошо и выглядит довольным. Быть может, из набожности, а возможно, из смирения. Он оборудовал себе прекрасный загородный дом, строит, сажает растения, рыбачит, охотится. Вечерами отправляется в театр, на балы-маскарады, развлекается, весел и в хорошем настроении. Неаполь для него словно страна готтентоттов; он и не думает о нем. Франц приблизительно так же. Девочки, Леопольд и я никогда не выходим из дома. После всего позора появиться перед людьми? Невозможно!
Шампионне живет в Казерте, занимает мои комнаты, спит на моей кровати. Они все разрушают и окончательно погубят дух дома.
Прощай, мое дорогое дитя. Как я живу… на острове на краю света… в то время как вся Италия принадлежит французам, а моря закрыты… может быть, я еще много месяцев буду лишена известий от тебя. Прощай, прощай. Желаю тебе удачных родов, здорового, сильного, красивого мальчика. Напиши мне, когда ты ожидаешь, чтобы я могла за тебя молиться. Это — единственное, что в моих силах…
Могу ли я просить тебя о помощи в нашей беде? Будешь ли ты хоть в малой мере нашей заступницей перед твоим мужем?
Если я умру… возьми моих детей на свое попечение Я прошу тебя от всего сердца. Девочки пусть поступят к салезианкам или постригутся в монахини. Они добрые, домовитые, привыкли к лишениям. Они никого не обременят. Лишь бы у них была крыша над головой! Если продать мои украшения, этого хватит на их содержание, им нужна лишь рука, которая бы их хоть как-то защищала. Бог вознаградит тебя за это через твоих детей…
9 февраля.
Мое дорогое дитя, продолжаю для тебя мой грустный дневник. Стараюсь заглушать свои стенания, чтобы не тревожить чрезмерно твою любящую душу. Но ничто нам не удается, даже самые незначительные мелочи.