Последняя любовь Скарлетт

– Ну, во всяком случае, Ретт, нормальный человек никогда не станет запираться с самого утра в своем кабинете только для того, чтобы заниматься каким-то мелким грызуном…

Ретт с улыбкой, которая свидетельствовала о неоспоримом чувстве собственного превосходства, перебил ее:

– Ага, понятно… Значит, по-твоему, я ненормальный лишь потому, что хочу проводить свое время так, как считаю нужным?.. Лишь потому, что часто занимаюсь этим горностаем, а не тобой?..

Неожиданно Скарлетт подумала: «Боже, какой ужас!.. Мы, два взрослых, два пожилых человека сидим тут и вот уже битый час обсуждаем какой-то совершенно ничтожный, какой-то пустяковый вопрос… Горностай!.. Нет, это просто уму непостижимо!.. Неужели этот вонючий хомяк может быть камнем преткновения между мной и Реттом?.. Да если бы тогда, когда мы с ним женились, нам хоть кто-то сказал, что такое возможно – я бы только расхохоталась!.. Это какое-то безумие!..»

Скарлетт уже тысячу раз пожалела, что затеяла этот разговор, что вообще зашла в комнату… Однако отступать ей было уже некуда – тем более, что в этой ситуации она ни в коем разе не чувствовала себя виноватой…

Тем более, что и Ретт, взяв свой уже привычный в подобных беседах снисходительно-язвительный тон, никак не способствовал ни то что примирению, но и хотя бы его видимости…

– Итак, – произнес он, как-то очень неестественно, натянуто улыбаясь, – итак, Скарлетт, мы с тобой только что выяснили главное…

И вновь он метнул в Скарлетт тот самый странный взгляд, что всегда заставлял ее съеживаться, напрягаться и цепенеть…

– И что же мы выяснили?.. – спросила Скарлетт. – Объясни…

Каждое слово давалось Скарлетт с большим трудом, спазм удавкой перетягивал горло – она вновь была готова разреветься в любой момент…

А Ретт, будто бы и не замечая этого, продолжал все тем же тоном:

– Мы с тобой выяснили, что я – ненормальный человек…

Сказал – и вопросительно посмотрел на нее – мол, так ведь?.. Ты ведь это хотела мне сказать?..

Скарлетт, стараясь не смотреть ни на горностая, ни на Ретта, произнесла тихо:

– Извини, но я этого не говорила…

Он откинулся назад и внимательно посмотрел в ее лицо, будто рассматривал Скарлетт в перевернутый бинокль, – такая она была маленькая, далекая, чужая…

Так, во всяком случае, в этот момент показалось самой Скарлетт.

– То есть…

– Я не говорила, что ты – ненормальный человек, – ответила Скарлетт твердо, – мы с тобой не выясняли этого…

Ретт пожал плечами.

– Знаешь что, – сказал он, – мало того, что ты не находишь в себе мужества признаться, что подглядывала за мной, так ты еще и отказываешься от того, что сказала буквально несколько минут назад…

Да, действительно, Скарлетт в своей извечной запальчивости уже забыла о неосторожно вылетевшем слове: «Нормальный человек никогда не станет запираться в своем кабинете только для того, чтобы заниматься каким-то мелким грызуном…»

Скарлетт сконфуженно замолчала – да, он поймал ее на слове. Он, как и всегда, прав – чего же еще…

А Ретт продолжал все также уверенно, твердо чеканя каждое слово:

– Да, действительно, мне очень нравится это милое животное… Когда я с ним, то нахожу в этом отдохновение…

Скарлетт, подняв глаза на мужа, робко спросила:

– Стало быть, когда ты вместе со мной, ты этого самого отдохновения… не находишь?..

Ретт пожал плечами.

– Стало быть, нет…

Скарлетт едва не расплакалась.

Она специально шла к нему в кабинет, чтобы сказать что любит и в лишний раз убедиться, что любима…

Она хотела быть понятой и услышанной…

А он, такой неоправданно жестокий, еще упрекает ее в том, что, будто бы, от нее, Скарлетт, нет ничего, кроме усталости?..

О Боже…

Скарлетт едва не расплакалась от этих мыслей… Она никогда не могла подумать, что Ретт сможет поступить с ней столь жестоко…

Ретт, с минуту помолчав, произнес:

– Да, Скарлетт, я пытался найти покой рядом с тобой… Но, извини, я никак не могу этого сделать…

Та, подняв на своего мужа полные слез глаза, спросила:

– Но почему же?..

– Ты все время изводишь меня своими придирками, ты изводишь меня тем, что всякий раз объясняешь, что я должен сделать, а чего – нет…

Неожиданно она подумала: «А ведь раньше он не был таким… Он был уравновешен, спокоен и ласков… Нет, это случилось только после того, как в нашем доме появилась эта облезлая крыса…»

Едва слышно всхлипнув, Скарлетт произнесла:

– Ты очень изменился, Ретт…

Тот пожал плечами.

– Люди, знаешь ли, меняются… Особенно – с возрастом.

– Но ты изменился просто до неузнаваемости… Знаешь, – продолжала она, – иногда я смотрю на тебя, слушаю тебя, и мне все время кажется, что передо мной – не тот самый Ретт Батлер, которого я так любила, а какой-то совершенно другой человек, которого я никогда раньше не видела, которого я не знала… Совершенно незнакомый мне человек…

Ретт слушал ее с полуулыбкой.

– Раньше?..

Скарлетт едва заметно кивнула.

– Да…

– Когда это – раньше?..

Минуту помедлив, она ответила:

– Совсем недавно…

Ретт, однако, поспешил уточнить:

– Раньше – это когда: год, два, три… Сорок лет назад?..

И тут, совершенно неожиданно для себя, Скарлетт ответила:

– Наверное, с месяц…

Ретт удивился:

– С месяц?..