Последняя любовь Скарлетт

– Нет, я и так все понимаю… – Поднявшись с кресла, она прошлась по комнате, разминая отекшие за это время ноги. – Я и так все прекрасно понимаю… Не надо ничего объяснять…

В этой фразе Ретт вдруг явственно услышал: «Мы ведь так давно знаем друг друга, что все и без того понятно, без слов…»

Подбросив в камин несколько пахнущих смолой сосновых поленьев, Скарлетт уселась на прежнее место.

Глядя на жену, Ретт улыбнулся – так улыбаются только собственным мыслям.

– Да…

Скарлетт, не поворачивая головы, исподлобья посмотрела на него.

– Чему ты так улыбаешься?..

Ретт пожал плечами.

– Так, своим воспоминаниям… Теперешней семейной картине.

С интересом посмотрев на Ретта, она спросила:

– Вот как?..

Он все с той же улыбкой продолжал:

– У нас такая… настоящая семейная идиллия. Камин, по-домашнему яркий огонь, запах свежей сосновой смолы, два старика… «А помнишь…»

Батлер в этот раз процитировал недавний вопрос Скарлетт.

Та только согласно вздохнула.

– И не говори…

Ретт продолжал:

– И мы с тобой перед камином… остается только сидеть и вспоминать молодые годы…

Она покачала головой.

– Я так и делаю…

Неожиданно Ретт произнес:

– Знаешь что?.. Я ведь тоже…

Непонимающе посмотрев на мужа, Скарлетт спросила:

– Что – тоже?..

– Вспоминаю времена, когда мы были молоды и беспечны… Помнишь, какие мы были с тобой… убитые, понурые, помнишь, когда наша армия была разбита янки, мы думали, что мир рухнул навсегда… А знаешь, – он как-то задорно, точно так же, как когда-то в молодые годы, посмотрел на свою жену, – мне недавно на ум пришли стихи тех времен… – Ретт как-то невесело усмехнулся. – Кажется, они назывались «Стихи на оборотной стороне денежной купюры Конфедерации»…

Это знак, не имеющий большей цены,—
Сохрани его, друг дорогой;
Это символ когда-то прекрасной страны,
Разоренной жестокой рукой.

Да поведает он свой печальный рассказ

Тем, кто память хранит о былом,
О земле – колыбели священной для нас,
О грозе, полыхавшей огнем.

Скарлетт механически повторила:

– «Тем, кто память хранит о былом…» Да, как теперь помню – эти стихи мне когда-то читал Уилл… Господи, как давно это было!..

Ретт произнес:

– А ведь у меня еще где-то лежит стодолларовая купюра конфедератов… «Символ когда-то прекрасной земли», – процитировал он невесело.

– А-а-а… И ты ни о чем не жалеешь?.. – неожиданно спросила Скарлетт.

Ретт тяжело вздохнул.

– Жалею…

– Вот как?..

– Жалею, что был молод, и наделал столько много глупостей…

Скарлетт с интересом обернулась в сторону Ретта – во время его декламации она молча смотрела на огонь, полыхавший в камине.

– Вот как?..

Ретт едва заметно кивнул в ответ.

– Да… Когда-то я был с тобой очень жесток… Я сказал тебе, что не принадлежу к числу тех, кто терпеливо собирает обломки, склеивает их, чтобы потом говорить самому себе, что починенная вещь ничуть не хуже новой… Знаешь что, Скарлетт, только теперь я понимаю, что был по отношению к тебе неоправданно жестоким…

Скарлетт посмотрела на него с нескрываемой благодарностью… Ей хотелось сказать: «И теперь ты тоже бываешь ко мне жесток, Ретт!», но она не сделала этого…

– Да, я часто жалею о том…

Она понимающе покачала головой – она тоже часто жалела о своей невыдержанности, о том, что одним неосторожным словом или даже жестом приносила своему любимому столько переживания…

«Боже, но почему тогда меня никто не надоумил, как себя вести?.. – подумала она. – Почему я не всегда слушалась Ретта?.. Ведь он… настоящий мужчина, он гораздо умнее меня…» Она вздохнула:

– И я тоже… Я тоже причинила тебе много неприятных минут, Ретт…

После этого в каминной комнате вновь зависла долгая пауза…

Неожиданно Ретт произнес:

– Мне кажется, что нам с тобой надо чаще бывать на людях…

Скарлетт подняла голову – фраза эта прозвучала очень внезапно.

– Вот как?..

Этот вопрос: «вот как?..» – был произнесен ее устами как-то безучастно…

– Почему ты так думаешь?..

– Потому, – ответил Ретт, – что мы начинаем как-то очень сильно вдаваться в собственные переживания, мы начинаем мелочно обвинять друг друга в несуществующих грехах, мы…

Неожиданно он запнулся.

Впрочем, Ретт мог и не продолжать, потому что Скарлетт и без того прекрасно знала, что он скажет дальше, знала, и была полностью с ним согласна…

Вопросительно посмотрев на мужа, она спросила:

– Что же ты предлагаешь?.. Ходить по вечерам на набережную, и смотреть, как садится солнце?..

Ретт улыбнулся.

– Ну, это уже слишком пошло…

Однако Скарлетт быстро возразила:

– А я бы сказала – наоборот, романтично…

– Называй, как хочешь, но мне это не нравится… А потом я сказал – надо бывать на людях…

– Ты имеешь в виду какие-нибудь балы, файф о'клоки, званные вечера?..

– А почему бы и нет?.. Помнишь, как весело было в Таре?..

Скарлетт смущенно улыбнулась.