Последняя любовь Скарлетт

Совесть ее чиста – и перед Богом, и перед собой, и перед этим человеком, которого она до сих пор любит больше всего на свете…

* * *

Да, за эти две недели Ретт очень сильно переменился – Скарлетт чувствовала это, видела это, но никак не могла найти этому мало-мальски правдоподобную причину…

Она знала, что он любит ее – чего стоила только та ночная сцена, когда Ретт успокаивал свою жену после пригрезившего ей ночного кошмара!..

Ей казалось, что после той их беседы отношения с мужем должны резко перемениться к лучшему – во всяком случае, Скарлетт в глубине души очень рассчитывала на это… Однако если они и изменились, то далеко не в лучшую – и прежде всего изменился сам Ретт.

Он стал более замкнутым, молчаливым. В свой офис в деловой части города. Ретт почти не наведывался, пустив текущие дела на самотек. Однажды за завтраком он как-то вскользь сказал Скарлетт, что теперь, по его наблюдениям, намечается очень серьезный экономический спад, и потому все равно нет никакого смысла заниматься бизнесом…

– А чем же тогда ты намереваешься заниматься все это время?.. – неосторожно спросила Скарлетт и тут же получила резкий ответ:

– Чем сочту нужным.

В этой фразе прочитывался нехитрый подтекст: «Скарлетт, оставь меня в покое: у меня своя жизнь, а у тебя – своя…»

Ретт надолго, с самого раннего утра запирался в своем кабинете, выходя оттуда только на обед и ужин. Скарлетт, конечно же, интересовали причины такого странного, на ее взгляд, поведения – однажды, когда она зашла к Ретту (тот забыл закрыть дверь), то увидела, что Батлер, склонясь над горностаем, который к этому времени стал совсем ручным, нежно беседует с ним…

Скарлетт лишь слегка приоткрыла дверь – Ретт, занятый своим любимым грызуном, не догадывался, что за ним наблюдают. Он говорил:

– Флинт, дорогой мой, мы с тобой оба никому не нужны… Мы оба заброшенные и одичавшие… – Ретт нежно поглаживал зверька по спинке. – Мы нужны только друг другу: ты – мне, я – тебе… В жизни у меня не осталось больше никаких привязанностей… А она никак не может этого понять…

Скарлетт расширила глаза от удивления.

«Боже, он просто сошел с ума!.. – подумала она. – Что я слышу?.. Я не верю своим ушам… Он разговаривает с этим проклятым горностаем так, будто бы это – живой человек… У него в жизни не осталось больше никаких привязанностей?!. Неужели это Ретт?!.»

Она смотрела на своего мужа во все глаза, и лишь потом до нее дошло, кого он имеет в виду, говоря зверьку «она» – конечно же ее, Скарлетт!..

Она сделала неловкое движение – дверь скрипнула, и Ретт резко обернулся в ее сторону.

– Скарлетт?..

Прятаться не имело никакого смысла, а тем более – утверждать, что она ничего не слышала…

Ретт пружинисто выпрямился и, посадив горностая в угол кресла, подошел к Скарлетт.

– Скарлетт?.. – вновь повторил он. Та зашла в кабинет, прикрыв дверь.

– Да…

Лицо Ретта выражало самое очевидное неудовлетворение. Он смотрел на свою жену исподлобья, как-то недоверчиво, будто бы перед ним был чужой человек…

– Что ты тут делаешь?.. Скарлетт на минуту растерялась… Действительно, зачем теперь она пришла в его кабинет?..

Она и сама не знала этого… Она хотела что-нибудь сказать? Вряд ли. Все, что она когда-то, за всю свою жизнь хотела сказать этому человеку, уже было сказано… Спросить?..

Нет… Что можно еще спрашивать в их возрасте – о здоровье? О детях? О том, тепло или холодно на улице и почему вновь дымит камин?..

Скарлетт всегда старалась избегать праздных и суетных вопросов…

Тогда, может быть, для того, чтобы просто увидеть его лицо, услышать его голос?..

«Да, – подумала Скарлетт, – наверное, для этого… Конечно же, конечно, только для этого – а то для чего же еще?.. Я ведь люблю его, я буду любить его до самой смерти – несмотря ни на что…»

Однако Ретт, судя по всему, был настроен совершенно по иному – он был зол и раздражен. Не меняя выражения лица, он повторил свой вопрос:

– Итак, Скарлетт, меня интересует: что ты тут делаешь?..

Она на мгновение как-то замялась, а потом ответила:

– Ничего… Просто я пришла к тебе. Разве я не могу прийти к тебе, к своему мужу?..

Тот перестал гладить зверька и спросил:

– Хотела прийти ко мне?.. Тебе что-то надо от меня, Скарлетт?..

– Да…

Ретт, отвернувшись, подошел к окну и быстро закрыл его – горностай уже попытался было вскарабкаться на подоконник…

Скарлетт повторила:

– Я просто сидела в одиночестве… Вспоминала те времена, когда мы с тобой были молоды и беспечны… Решила просто подойти к тебе, Ретт…

Недоверчиво-саркастическая ухмылка скривила лицо Ретта.

– Хотела со мной поговорить, да?.. Тебе так плохо в одиночестве?..

Скарлетт, стараясь держаться как можно мягче, произнесла:

– Да… Конечно же, Ретт…

Однако Батлер был жесток и неумолим. Недоверчиво выслушав свою жену, он произнес:

– Ты просто подглядывала за мной… Да, Скарлетт, не надо ничего придумывать, все ясно, как Божий день… Ты подглядывала за мной…

– Нет, что ты…

Резко обернувшись, он повторил:

– Скарлетт, не спорь: ты подглядывала за мной… Я ведь прекрасно тебя понимаю… Я насквозь вижу тебя, Скарлетт… Зачем ты подглядываешь, что я тут делаю? Тебя это так интересует?..