Последняя любовь Скарлетт

– Не знаю… Ведь с ним все время занимаешься только ты… Я не страж твоему зверю, – произнесла она, некстати перефразировав Священное Писание, – не знаю…

Скарлетт улыбнулась, попыталась перевести разговор на другую тему.

Но Ретт в этот июньский вечер был настроен серьезно, как никогда.

– Скарлетт, у меня нет времени для шуток… Ответь мне, где этот зверек?..

Отведя взгляд к окну, чтобы Ретт не догадался обо всем по ее лицу, Скарлетт произнесла:

– Не знаю… А ты смотрел в кабинете?..

Ретт едва заметно кивнул в ответ.

– Да…

– Ну, и…

Пристально посмотрев на свою жену, Ретт все так же напряженно произнес:

– Это я должен тебя спросить – «ну, и…»

В этот момент Скарлетт поняла, что Ретту все прекрасно известно… Да, конечно же, он не знал, что она посещала магазин на углу Кавендиш-стрит и Эппл-авеню, не знал, что она несла туда, крадучись, этого зверька, вставшего непреодолимой преградой между ней и любимым… Он ничего этого не знал – да и как ему было догадаться?..

Но Ретт понимал, что исчезновение Флинта – дело ее, Скарлетт, рук. И Скарлетт поняла, что видит, чувствует это… Более того – она поняла, что он сам знает, догадывается о ее знании…

Отвернувшись к окну, глядя на старую смоковницу, старческую кору которой изборождали глубокие рубцы, она подумала: «И к чему весь этот ненужный разговор? Ведь мы и без слов прекрасно понимаем друг друга…» Ретт продолжал настаивать:

– Или ты, Скарлетт, скажешь мне, где мой горностай, или…

«Он говорит так, как капризный маленький мальчик, который потерял своего любимого плюшевого мишку, и теперь обвиняет в этом всех подряд, – устало подумала Скарлетт, – Боже, как это все мне надоело…»

Ретт все наступал и наступал, а Скарлетт как-то вяло отбивалась…

Неожиданно ее почти болезненная возбудимость сменилась каким-то обморочным равнодушием ко всему… Так человек, собравшийся на вокзал, обнаружив, что часы его давно уже стоят, устало садится на чемоданы и ни на что не обращает внимание…

«А может быть… Может быть, действительно во всем ему признаться, – подумала Скарлетт как-то обреченно… Ну, не будет он потом со мной разговаривать неделю-другую… Но ведь потом, через какое-то время, он поймет меня… Поймет и простит!.. Не будем же мы ссориться из-за такой мелочи… Это просто смешно».

Ретт уже не говорил, а кричал, срываясь в простуженный фальцет:

– Отвечай же немедленно, куда ты его дела!.. Скарлетт, я ведь по глазам твоим вижу, что ты его спрятала… Ответь же мне!..

Она, устало посмотрев на мужа, ответила тихо-тихо:

– Не знаю…

– Да ты мне…

В этот момент послушался звук колокольчика у входной двери.

– Кто это может быть?.. – Спросил Ретт, запнувшись на полуслове.

Она равнодушно пожала плечами.

– Не знаю…

– Ты никого не ждешь?..

– Нет… Кого я еще могу ждать?..

Скарлетт хотела добавить: «кроме тебя», но решила не говорить столь сакраментальной фразы – общий тон беседы явно не способствовал доверительности…

– Странно, кто это может быть…

Заметив, что Ретт хочет подняться и пройти к двери, Скарлетт произнесла:

– Посиди, я пойду и открою…

Мистер Батлер, опережая жену, первым выскользнул в коридор и пошел в сторону лестницы, ведущей на первый этаж, к входу.

– Нет, тогда вместе спустимся… – произнес он Скарлетт, не оборачиваясь, – мне кажется, что это что-то такое…

Он, не договорив, быстро спустился к двери и повернул ключ, торчавший в замке. Скарлетт поспешно проследовала за ним.

На пороге стоял какой-то румяный мужчина – во всяком случае, ни Скарлетт, ни Ретт раньше с ним никогда не встречались.

Неожиданный гость представлял собой чрезвычайно распространенный в Калифорнии тип румяного и седовласого делового человека. Такой тип, как правило, вырабатывается из преуспевающих американцев к сорока или пятидесяти годам на основе приличных доходов, хорошего аппетита и неисчерпаемого запаса оптимизма. Сделавшись к сорока или к пятидесяти румяным и седовласым джентльменом, он остается таким до конца своих дней, и уже нет никакой возможности определить, сколько же ему лет: сорок три или шестьдесят один.

Но Скарлетт и не пыталась определить истинный возраст этого человека – в руках у посетителя она сразу же заметила холщовую хозяйственную сумочку – ту самую, с которой она сегодня ходила в универсальный магазин на углу Кавендиш-стрит и Эппл-Авеню…

Улыбнувшись, незнакомый посетитель вынул из нагрудного кармана своего твидового пиджака карточку и, протянув ее Ретту, произнес:

– Моя фамилия – Чермак. Уильям Т. Чермак… К вашим услугам.

Ретт, бросив беглый взгляд на карточку посетителя, словно желая тем самым удостовериться, что он действительно тот человек, за которого себя выдает, протянул ее обратно и, едва заметно улыбнувшись в ответ, поинтересовался:

– Чем могу служить?..

Чермак, слегка вздохнув, произнес:

– Простите, тут произошло небольшое недоразумение… Вы, если не ошибаюсь – мистер Ретт Батлер?..

Ретт кивнул.

– Да, действительно… А откуда вам это известно?..

Вы, наверное, из налогового отделения?.. Какие-то сложности, мистер Чермак?..

Покачав головой, посетитель с мягкой улыбкой профессионального торговца произнес: