Последняя милость

Клара попятилась от витрины и начала озираться по сторонам в поисках Мирны, но быстро поняла, что ее подруга наверняка уже зашла внутрь, чтобы принять участие в грандиозном событии. Дело было в том, что к универмагу «Огилви» в этот день их привело не только желание посмотреть на витрину. В книжном отделе на первом этаже проходила презентация последней книги их односельчанки Руфь Зардо.

Раньше выход тоненьких сборников стихов Руфи проходил совершенно незаметно для широкой публики и сопровождался лишь скромным празднеством в бистро Трех Сосен. Но потом произошло нечто поразительное. Эта пожилая, желчная поэтесса с изрезанным морщинами лицом стала лауреатом Премии генерал-губернатора. Все были просто потрясены. И вовсе не потому, что она не заслужила этой премии. Клара знала, что Руфь пишет изумительные стихи.

Кто изменил тебя, боль как-то причинив
Такую, что теперь попытки все сближенья
Встречаешь ты, надменно губы искривив,
Так было не всегда, припомни те мгновенья.

Нет, Руфь Зардо стала лауреатом совершенно заслуженно. Удивительным было то, что ее стихи все-таки были оценены по достоинству.

Проходя через вращающиеся двери, которые вели в благоуханный, наполненный приглушенными звуками мир «Огилви», Клара думала о том, произойдет ли когда-нибудь то же самое и с ее работами. Вынырнет ли она когда-нибудь из безвестности? Недавно Клара набралась мужества и отдала свои работы новой соседке, Сиси де Пуатье. На этот решительный шаг ее сподвиг случайно услышанный в бистро разговор, в котором Сиси упоминала своего близкого друга Дениса Фортана.

Выставка в монреальской галерее Фортана, которая находилась в престижном районе Утремонт, означала успех и признание. Фортан отбирал только самых лучших, самых актуальных, самых нестандартных и дерзких художников. Кроме того, он был связан с художественными галереями всего мира. Даже, страшно подумать, с Музеем современного искусства в Нью-Йорке. Само название этой Мекки художников приводило Клару в трепет.

Она представила собственный vernissage в галерее Фортана и себя саму, блистающую остроумием, стоящую в окружении не столь успешных художников и ведущих критиков, которые с благоговейным трепетом ловят каждое ее слово. А рядом, чуть в стороне, стоит Питер и с легкой улыбкой наблюдает за ней. Он гордится ею и наконец видит в ней своего собрата-художника.

Кри присела на заснеженные ступеньки школы мисс Эдвардс. На дворе было темно. И так же темно было на душе у Кри. Она сидела, уставившись перед собой невидящим взглядом, и снег постепенно запорашивал ее голову и плечи. Пакет с костюмом снежинки стоял рядом. Туда же она затолкала табель успеваемости.

Сплошные «отлично».

Учителя цокали языками и покачивали головами, сокрушаясь по поводу того, что такой замечательный ум достался столь ущербному существу. Ходячий позор, сказала однажды одна из них, и ее коллеги рассмеялись, сочтя это замечание остроумным. Не смешно было только Кри, которая как раз случайно проходила мимо.

Учителя решили, что Кри серьезно обидел кто-то из соучениц. Ведь должна же была быть причина того, что девочка почти не разговаривает и вообще боится смотреть людям в глаза? Они даже собирались найти виновных, кем бы они ни были, и провести серьезную воспитательную беседу.

Наконец Кри поднялась и, осторожно ступая, поплелась в сторону центра Монреаля. Она шла очень медленно, скользя на обледенелом тротуаре и согнувшись под грузом пакета с почти невыносимо тяжелым шифоновым костюмом снежинки.

Глава 4

Оказавшись внутри, Клара всерьез задумалась над тем, что хуже — вонь, исходившая от несчастного бомжа, или сладковатый аромат десятков различных духов, от которого воздух в универмаге казался вязким. После того как пятое по счету изящное юное создание опрыскало ее из бутылочки, Клара получила ответ на свой вопрос. Невероятный коктейль запахов оскорблял даже ее невзыскательное обоняние.

— Ну наконец-то, — хромающей походкой к ней приближалась Руфь Зардо. — Ты обвешалась пакетами, как базарная торговка. — Женщины расцеловались, и Руфь добавила: — Кроме того, от тебя ужасно воняет.

— Это не от меня, это от Мирны, — заговорщицки прошептала Клара, кивая в сторону стоящей рядом подруги и выразительно поводя носом. Ее совершенно не удивил своеобразный прием, оказанный ей пожилой поэтессой. Разве что Руфь сегодня была значительно приветливее, чем обычно.

— Держи, — сказала она, протягивая Кларе экземпляр своего нового сборника под названием «Я — ЧУДО». — Я даже подпишу его для тебя. Но сначала ты должна заплатить в кассу.

Высокая и статная, опираясь на неизменную трость, Руфь горделивой, несмотря на хромоту, походкой направилась к маленькому столику в углу огромного магазина, за которым ей нужно было сидеть, ожидая, что кто-то из поклонников ее таланта захочет подписать купленную книгу.