Последняя милость

— Я помню это дело. — Гамаш налил себе немного воды. Вокруг них на полу громоздились аккуратные стопки папок-регистраторов. — Не знал, что оно не раскрыто. Так ты ничего не нашла?

— Извини, дорогой. Что-то в этом году у меня не очень хорошо получается.

— Иногда бывает так, что просто нечего искать.

Они взяли из стопок по очередной папке и снова углубились в чтение. Им обоим нравилась эта традиция. Каждый год, на второй день Рождества, они брали с собой сандвичи с индейкой, сыр, фрукты и отправлялись в главное управление Сюртэ, где проводили целый день в кабинете Гамаша в отделе по расследованию убийств, просматривая нераскрытые дела.

Рене-Мари взглянула через стол на мужа, который чуть не с головой зарылся в свою папку, пытаясь докопаться до истины, разглядеть среди сухих слов, фактов и цифр человека, который за ними скрывался. Потому что в каждой из этих желтоватых папок из манильского картона прятался убийца.

Несколько лет назад старший инспектор Гамаш встретил в клубе Сен-Дени своего коллегу и вечного соперника из Муниципальной полиции Монреаля и за бокалом коньяка сделал ему предложение.

— Ты предлагаешь обмен, Арман? — спросил Марк Бролт. — Но как это осуществить практически?

— Я предлагаю второй день Рождества. У нас в Сюртэ наверняка будет тихо и спокойно. Уверен, что и в твоем управлении тоже.

Бролт кивнул, с интересом глядя на Гамаша. Как и большинство его коллег, он с огромным уважением относился к этому спокойному, немногословному человеку. Только дураки могли недооценивать его, но Бролт знал, что, к сожалению, среди полицейских чинов была масса дураков. Дураков, облеченных властью и имеющих оружие.

Дело Арно послужило лучшим тому подтверждением. И оно почти уничтожило этого крупного, серьезного мужчину, с которым Бролт сейчас разговаривал. Он подумал о том, известна ли Гамашу вся подоплека той истории. Наверное, нет.

Арман Гамаш продолжал говорить. Его голос был низким и приятным. Бролт заметил, что темные волосы инспектора уже начали седеть на висках. Кроме того, у него явно намечалась лысина, которую он даже не пытался скрывать. В темных и густых, аккуратно подстриженных усах тоже проглядывала седина. Заботы и тревоги оставили след и на его лице, прочертив глубокие морщины, хотя другие морщины свидетельствовали о том, что этот человек также часто и охотно смеется. Взгляд темно-карих глаз за стеклами полукруглых очков был задумчивым.

Как только ему удалось пережить все это? Бролт знал, что какими бы жестокими ни были нравы в муниципальной полиции, управление Сюртэ провинции Квебек могло дать им сто очков вперед. Потому что ставки там были значительно выше. Тем не менее Гамашу удалось продвинуться до должности начальника самого крупного и знаменитого отдела местного управления Сюртэ.

Естественно, его дальнейший карьерный рост был невозможен. И сам Гамаш тоже прекрасно это понимал. Но в отличие от Марка Бролта, который был живым воплощением честолюбия, Арман Гамаш казался вполне довольным жизнью и таким положением дел. Одно время, до дела Арно, Бролт подозревал, что он несколько простоват, что ему недостает глубины и проницательности. Но теперь он так не думал. Теперь Бролт знал, что скрывалось за этими добрыми глазами и спокойным лицом.

У него было странное чувство, что Гамаш умеет читать мысли других людей и способен не только разобраться в том, что происходит в голове у него, Бролта, но и проследить за причудливым ходом мыслей своих коллег по Сюртэ.

— Я предлагаю обменяться нераскрытыми делами друг друга и потратить несколько дней на то, чтобы посмотреть на них свежим взглядом. Возможно, нам удастся обнаружить что-то интересное.

Бролт сделал небольшой глоток коньяка, откинулся на спинку кресла и задумался. Это была хорошая мысль. Правда, довольно необычная, и если кому-нибудь станет о ней известно, то им не поздоровится. Улыбнувшись Гамашу, он снова наклонился вперед.

— Зачем тебе это? У тебя что, мало работы в течение года? Или ты просто отчаянно ищешь повод сбежать на Рождество подальше от семьи?

— Ты же знаешь, что, будь на то моя воля, я бы давно поселился в своем рабочем кабинете и питался исключительно кофе из автомата. Моя жизнь полностью лишена смысла, и в собственной семье я не нахожу ничего, кроме презрения.

— Да, до меня доходили слухи о твоей несложившейся семейной жизни. Честно говоря, я тебя тоже презираю.

— Взаимно, — парировал Гамаш, и оба улыбнулись. — Я бы хотел, чтобы кто-то сделал нечто похожее для меня, Марк. Так что мои соображения просты и эгоистичны. Мне бы хотелось думать, что если меня убьют, то дело не останется нераскрытым. Что кто-то будет расследовать его, не жалея дополнительных усилий. Так разве я могу отказать в том же самом людям, которые уже пали жертвами убийц?

Мотивация Гамаша действительно была очень простой. И очень правильной.

Марк Бролт пожал большую руку Гамаша.

— Договорились, Арман. Договорились.