Последняя мировая. История одного снайпера

В её глазах отражались языки пламени, а кожа на лице приобрела тёплый бронзовый оттенок. В её взгляде было нечто таинственное и одновременно очаровывающее. Я приблизился к её губам, и мы скрепили свои клятвы сладостным поцелуем. Я обхватил её талию одной рукой, а голову другой, продолжая покрывать её губы, лицо и шею жаркими поцелуями. Она откинулась назад, на подстелённые у костра мешки, а я склонился над ней. Я чувствовал, как быстро стучало её сердце, а грудь пламенно вздымалась, возбуждая воображение.

Однако, как бы я не хотел её тогда, я не мог себе этого позволить. Здесь было не место, а, главное, не время. Она, кажется, тоже это поняла и не портила зря блаженный момент.

Так мы пролежали до поздней ночи, беззаботно наслаждаясь друг другом, пока ещё не наступил день и кошмар, окружавший нас, не затмил всё остальное. А пока мы могли расслабиться и забыться, перенёсшись в другой мир, где не было насилия, а были только мы и наша любовь.

* * *

Нас разбудил громкий возглас полковника, огласившего подъём. Было ещё темно. Я включил мобильник: чуть больше шести. Это время подъёма было стандартным для полковника.

— Подъём! — повторял Сбруев. — Просыпаемся! Хватит спать! Подъём!

Юля, до этого сладко спавшая рядом со мной, неохотно потянулась, но, не желая вставать, вновь свернулась калачиком, уткнувшись в моё плечо:

— Не хочу вставать, — сонным голосом произнесла она. — Хочу ещё спать.

Мне тоже не хотелось просыпаться, тем более, сейчас, в ласковых объятиях Юли. Но я знал слово «надо», поэтому, поцеловав её в лоб, я всё же поднялся и вышел из нашего коробчатого домика, оставив подругу досматривать сон.

Остальные также начинали вылезать из приставленных друг к другу «домиков», но кое-кто до сих пор умудрялся громко храпеть. Между тем костры всё ещё горели, но даже они не смогли нагреть обширное пространство склада за ночь.

Ещё вчера мы с удивлением обнаружили здесь одноместный туалет, правда, без воды, но всё равно к нему уже протянулась ощутимая очередь.

Сделав свои дела, я вернулся обратно и, разбудив Юлю, занялся приготовлением завтрака из припасённых со вчера консерв. Пока Юля ходила в уборную, я приготовил еду. Консервы аппетитно пахли поджаренным мясом, и мы с удовольствием их съели.

После быстрого завтрака, едва успев его переварить, принялись вновь сооружать сани и снаряжать их продуктами.

Из склада мы вышли иной дорогой, направившись вдоль по железнодорожным путям, одна колея которых подходила с задней стороны склада.

Впереди нас ожидал продолжительный извилистый путь до бомбоубежища. Теперь нам предстояло проделать не малый крюк, чтобы обойти места, где мы уже ходили, причём на достаточно безопасном расстоянии и, при этом, не нарваться на возможные засады. В нашем случае лучше было переборщить, чем лишиться головы, причём в самом, что ни на есть, прямом смысле. И мы не жалели на это ни сил, ни времени.

Дорога проходила по кварталам частной застройки одно — двухэтажных домов, довольно хлипкой постройки, окружённых небольшими земельными участниками. Конечно, теперь от них мало что осталось, а узкие улочки были завалены бесконечными грудами обломков, через которые было не так-то просто перебираться. Но выбора у нас не было.

К обеду мы преодолели чуть больше половины пути, после чего остановились передохнуть. Частные кварталы остались позади. Вокруг же раскинулись когда-то высотные, а теперь уже частично или полностью разрушенные панельные жилые здания. Страшно было представить, сколько человек погибло здесь и сколько ещё находится под завалами, обречённых на мучительную голодную смерть, так как им совершенно неоткуда ждать помощи.

Мы расположились на обломках крупноблочного здания, блоки которого «аккуратно» упали, образовав некое подобие греческого амфитеатра. Только спектакль, который здесь ставился, наверное, тем грекам не приснился бы и в самых жутких кошмарах.

Немного перекусили, сняв на время противогазы, после чего вновь продолжили свой путь. Но, пройдя всего-то метров двести, услышали отдалённый рокот вертолёта.

Все пригнулись, укрывшись за ближайшими обломками зданий, и стали внимательно смотреть в ту сторону, откуда исходил звук, так как за последнее время всё, что исходило сверху, несло с собой смертельную опасность.

Вертолёт летел далеко, над центральной частью города, и не мог нас видеть. Он пролетал довольно низко, словно выискивал что-то как раз над теми местами, где были разбросаны «гуманитарные» посылки. Было заметно, что вертолёт был военным: по бокам на коротких крыльях висели гранатомёты с ракетами, а спереди выступал чёрный ствол крупнокалиберного пулемёта. Вертолёт, естественно, был не наш.

Некоторое время он летел по прямой, затем развернулся и начал осматривать следующий участок. Судя по всему, он искал тех, кто ещё был жив, а, между делом, похоже, осматривал результаты действия посылок с отравляющим газом.