Последняя мировая. История одного снайпера

Недолго думая, я выдернул чеку и, выждав две секунды, размахнулся, метнув гранату им под ноги. Времени, чтобы отскочить у них не оставалось — граната разорвалась, лишь только коснувшись земли.

На несколько секунд всё стихло. Я выхватил пистолет, направив его в сторону пролома в заборе. Там солдаты лежали в крови, разбросанные взрывом в стороны. Некоторые из них ещё были живы, шевелясь на снегу, но они уже не представляли для меня угрозы, отчего я не стал тратить на них патроны.

Только я устроился на позиции, как из-за забора показалось дуло автомата, начав не прицельно стрелять во все стороны. Я укрылся за остатками стены, с оружием наготове. Достать меня здесь они не могли, ведь я находился за двумя стенами, словно за амбразурой, в то же время они были у меня как на ладони. Однако и уйти отсюда сейчас я не мог: обездвиженный танк теперь не представлял значительной угрозы, но куда опаснее были мобильные и вооружённые до зубов солдаты — даже один из них являл смертельную опасность для спасающихся людей и я должен был сдерживать их так долго, насколько это было возможно.

Из проёма вылез один солдат, другой остался за забором, прикрывая его из укрытия.

Тут-то я его и подловил: прицелился и выстрелил в него несколько раз. Он свалился замертво. Другой, уловив мою позицию, не жалея патронов, окропил очередью стену возле меня.

Как только тот отстрелял рожок, я сместился вниз и произвёл ещё несколько выстрелов по отверстию. Одновременно увидел, что башня танка стала быстро разворачиваться в мою сторону.

Дольше находиться здесь становилось опасно.

Я выхватил последнюю имеющуюся у меня гранату и побежал прямо на танк, по пути выдёргивая чеку из гранаты.

Дуло танка как раз завершило поворот, когда я добежал до него. Отбросив спусковой рычаг гранаты, я закатил её прямо в ствол. После чего изо всех сил рванул за своими товарищами, которые, не дожидаясь меня, уже свернули в следующий переулок.

Я успел сделать несколько шагов в сторону, когда позади глухо охнул взрыв. Я обернулся, заметив поваливший из дула и откинувшегося в сторону люка дым. Похоже, теперь этот танк уже не представлял опасности. Но даже это не позволяло расслабиться мне и на миг: позади по следу шли озлобленные солдаты, которые не пощадят никого на своём пути.

Я быстро перезарядил пистолет, продолжая бежать на всей скорости.

Добежав до первого же выступа в каменном заборе, я укрылся, выставив пистолет в сторону нападавших.

И как раз вовремя: из-за угла, выставив автомат, выпустил очередь в мою сторону один из солдат. Я едва успел спрятаться за забором, в свою очередь, отстреливаясь из пистолета.

Отстреляв обойму, я отбросил пистолет — патронов к нему у меня больше не было — и снял с плеча винтовку.

Но даже высунуть голову для прицельного выстрела я уже не мог — солдаты противника напрочь прижали меня непрекращающимся огнём. Гранат у меня не осталось, а отступать уже было некуда — я оказался зажатым со всех сторон. Мне оставалось лишь отстреливаться неприцельными выстрелами, с ужасом осознавая, что долго мне не продержаться: рано или поздно враги подберутся настолько, что мне уже будет не укрыться от их пуль. Или же попросту бросят гранату, чтобы не возиться.

Внезапно звон в ушах прекратился, и я услышал шум дизеля — из-за подбитого танка вырулил ещё один танк, направив дуло прямо на меня.

«Всё, — понял я, — теперь точно конец. Ну, хотя бы продал свою жизнь не задёшево.»

Я уже начал прощаться с жизнью, когда вдруг что-то просвистело в воздухе, и вражеский танк сотряс мощный взрыв.

Я выглянул из-за укрытия: раскуроченный танк полыхнул вовсю, застыв на месте. Я не верил глазам, не понимая, что происходит. В следующее мгновение в противоположном конце улицы я разглядел ещё один танк, но не такой, как вражеские — это определённо был наш танк, Т-80!

Это было чудо! Моё отчаяние растаяло в одно мгновение. Я снова взялся за винтовку, выглянув в сторону вражеских солдат. Теперь их внимание полностью сосредоточилось на боле серьёзной угрозе — танке, оставив меня совершенно без внимания. И очень даже зря! Благодаря этому у меня появилась возможность вести прицельный огонь, а уж это я умел делать.

Я примкнул глазом к прицелу, мгновенно оценив обстановку и позиции врагов.

«Первый — тот, что с базукой, — решил я, — второй — под первым танком, раскладывает пулемёт,» — определил я первоочередные цели.

Быстро прицелившись, я выстрелил — первый, обронив ракетницу, упал на землю, уткнувшись лицом в снег. Второй, установив пулемёт, повёл дулом в мою сторону, но тоже не успел нажать на курок — я опередил и его, всадив пулю в лоб.

В следующий момент там, где находились оставшиеся солдаты, прогремел ещё один взрыв — это снова был наш танк. Он стрелял издалека, чтобы противнику было тяжело прицелиться по нему, в то время как незначительного поворота его ствола хватало, чтобы держать под контролем весь опасный сектор.

Взрывом подняло фонтаном и снег и землю, заставив замолчать вражеских стрелков навсегда. Остальные, если таковые вообще остались, похоже, отступили. Этот бой был ими проигран всухую.