Последняя надежда

Этот поход, так не похожий на все остальные, менял её. Она это чувствовала. Чувствовала, как вся та невинная радость мелочам, что согревала её всегда и везде, улетучивалась, оставляя после себя лишь пустоту. Не это ли называют взрослением? Когда человек вдруг кардинально меняется и перестаёт видеть мир в розовых тонах? Мы начинаем терять вкус к жизни, предпочитая тишину, уединение, спокойствие, минимум изменений. Будто жизнь подошла к концу, и мы лишь ждём её полного окончания.

Красная яма, Завихри, Три камня. Каждая из этих деревень оставила на ней свой след. След, что не смыть водой и не стереть временем.

Рхагаз оставил физический след, взяв её силой. Вряд ли она когда-нибудь сможет забыть его вонь изо рта или его мужское естество в себе, а особенно его безумные, полные ярости и ненависти ко всему живому, глаза.

Дети деревни Завихри, маленького селения, мимо которого они проходили три дня назад, оставили след на её сердце. Три ребёнка, плачущих рядом со своей, умирающей от голода, матерью. Аша хотела помочь им, дать еды, что ещё была в сумке, но Марк не позволил. Он был прав, если бы их обнаружили – они бы погибли, а их еду бы съели. Или они поубивали бы всех в деревне, что не совсем входило в планы арденитки. Она могла лишь смотреть на них и в тайне сочувствовать, зная, какой конец их ожидает.

Три камня оставили на ней ментальный след. Уже сутки прошли, как они отошли от той деревни, но Аша всё ещё пребывала в ужасе. Она понимала, что такое голод, но дойти то того, чтобы есть своих? И чем больше она старалась не думать об этом – тем больше думала. Кого они едят первыми? Стариков или детей? И как это происходит? Они тянут жребий или выбирают самого ненужного?

По коже девушке пробежала рябь и она, поёжившись, перевернулась на другой бок. Маркус спал.

Они старались не разводить костров. Большая часть еды была съедобна и так, без готовки, а сносная погодка Жинты и их новые тёплые вещи согревали хорошо даже ночью.

Звёзды с Ржавых гор были видны намного лучше, чем с безымянных, не говоря уже про долину Арго. Она любила смотреть на небо, когда не могла уснуть и надеялась когда-нибудь поделиться этим с Ройвером, чтобы вместе провести ночь, наблюдая за звёздным ночным небом.

Восток начал заниматься, медленно переходя из холодного синего в светло-синий цвет. Скоро Марк проснется, и они продолжат путь.

Интересно, что он надумал? Попытается ли убить императора, по совету старика Риберна из красной ямы, или ограничится разведкой? Они могли бы повернуть обратно прямо сейчас и, вполне вероятно, выжили бы. Они могли бы сказать, что не справились с задачей и потому решили уйти из разведки, но что потом? Долго ли они проживут в мире до того, как северная империя придёт на юг? Что они будут чувствовать при этом, зная, что могли предотвратить нападение?

Девушка положила руку на живот.

Месячные должны были прийти к ней ещё неделю назад, отчего Аше было не по себе. Конечно, задержки не редко посещали разведчицу, ведущую крайне непростую жизнь, но всё же. Как-то раз у неё не было месячных около трёх месяцев, всякое бывало, но… Но она никогда до того не спала с человеком. А что, если она беременна? Что ей тогда делать?

Разведчица отогнала от себя глупые мысли и встала.

Рассвет уже вовсю зачинался и Ройвер начал медленно просыпаться, злобно хмурясь, как он делал всегда, когда был жутко чем-то недоволен.

– Я сделаю завтрак, – шепнула она ему, нежно чмокнув в скулу.

Маркус что-то пробормотал и накрыл голову капюшоном.

***

Сегодня они впервые увидели Мирду воочию. До столицы северной империи оставался ещё день пути, но они уже могли лицезреть город дворфов во всей его красе. Гигантской грядой из белых стен и башен, он раскинулся на железном плато между тремя величайшими пиками Ржавых гор.

– Он просто огромный, – дивилась арденитка. – Даже больше вашей столицы.

– Раза в четыре, как минимум, – подтверждал Ройвер.

Их походные сумки, подаренные разведчикам старостой Риберном, сильно исхудали, но на дне ещё можно было найти что-то съестное. Вчера им посчастливилось поймать козлика, маленького, но и на нём хватало мяса, чтобы забыть про голод на несколько дней.

– Может не надо, у нас ещё есть еда, – канючила девушка. Ей было жаль козлёнка.

– Она скоро закончится, – парировал Ройвер.

– Всё равно мяса на нём мало.

– Зато оно нежное.

Разведчик не хотел обижать арденитку, но всё же перерезал горло животине, дабы пресечь дальнейшие споры. Аша обиделась на Маркуса и не стала есть козлёнка. Вчера не стала.

Для Маркуса оставалось загадкой, как местные жители могли голодать, при таком количестве живого мяса в горах. Он не был охотником, но даже так смог пару раз подстрелить животины, которой вполне хватало на них с Ашей. Неужели они настолько боялись уходить далеко от деревни, что предпочитали умереть с голода? «Мы не воины» – тут же всплыло в памяти Ройвера. Да, так-то оно так, но, чтобы забить козла воином быть и не нужно.