Последняя надежда

— Да, — кивнул Абакум. — Мы настолько близки к природе, с таким уважением относимся к жизни во всех ее видах, что со временем стали восприимчивы друг к другу. Постепенно различия стерлись, и мы начали понимать друг друга. В Эдефии растения разговаривают с людьми, потому что люди их выслушивают, вот и все. А Во-Вне мало кто способен открыть свою душу и чувства, чтобы понять то, что говорит им природа. Владимир, муж Драгомиры, относился к людям этой категории. Как и его дед, приютивший нас после нашего перехода. Знаешь, Окса, Эдефия базируется — ну, или базировалась — на принципе этого уважения и умения слушать. Но также и на потребности, а не на желаниях или принуждении, как это частенько происходит Во-Вне… Например, в Эдефии мы работали, потому что хотели, а не для того, чтобы копить, нажиться или возвыситься. Там не было социальной лестницы, и булочник был равен архитектору, а золотарь ничем не уступал должностному лицу из Помпиньяка… Каждый делал то, что умел, во имя общего блага. Мы так и жили в гармоничной, благоприятной для всех системе, пока Малорана не показала нам, что общество может быть организовано и по-другому. Это была ее огромная ошибка, колоссальный просчет — показать нам, как живут Во-Вне. До этого все было так хорошо… Какая жалость… Какая потеря… Кто знает, в каком сейчас состоянии Эдефия…

— А ты что делал до бегства? — спросила девочка, захваченная рассказом Абакума. — Ты был травником, да?

— Да, я был Мастером Гранокологом Эдефии и официальным травником-аптекарем семьи Лучезарной. Еще совсем ребенком я проявлял большую склонность к этой деятельности. Растения меня всегда интересовали. Я часами мог наблюдать за ними, лежа на траве в лесах, в полях и долах. Годам к семи я начал создавать оригинальные смеси и делать простые лекарственные составы. Именно в этом возрасте я изобрел свой первый Гранок, от неразделенной любви, представь себе!

— Расскажи, Абакум! — попросила Окса.

— В то время я был влюблен в одну девочку, а та глаз не сводила с другого мальчика, которого я терпеть не мог, естественно. Ну и чтобы отомстить, я изобрел Смешливую Мокрушку. Самое то, чтобы отделаться от соперника, как я тогда думал!

— Так это ты придумал Смешливую Мокрушку? В семь лет? Но как тебе удалось?

— Благодаря наблюдениям, детка. Наблюдениям. Это зачастую самый эффективный способ что-то понять и чему-то научиться. Я заметил, что овцы становятся особенно игривыми после того, как пожуют определенное растение на лугах. Они прыгали и скакали, словно их смех разобрал, а потом, как бы это сказать, их мочевой пузырь не выдерживал. Это навело меня на мысль попробовать и — вуаля! Все просто!

— Ну, просто — это как сказать! — заметила Окса, выпрямляясь в шезлонге. — Во всяком случае, это изобретение мне очень даже нравится. А что девочка? Она потом в тебя влюбилась?

Абакум хохотнул.

— Вовсе нет! Она бросилась на помощь моему мокрому сопернику, начисто меня проигнорировав! Ой, не расстраивайся, я это пережил… Во всяком случае, эта неудача позволила мне понять одну вещь: я просто создан для Гранокологии.

— А твои родители что думали по этому поводу?

— Сначала удивились, считая, что я пойду по их стопам и займусь дизайном. Но моя страсть к растениям была такой сильной, что они смирились. Когда мне исполнилось восемь, я поступил в ученики к Мирандолу, на тот период лучшему мастеру в области Гранокологии Эдефии, старику, которому было уже больше ста пятидесяти лет. Он был адептом Хильдегарды Бингенской, чье имя носит Лекарня Эдефии. Это аналог госпиталя, как ты догадываешься. Хильдегарда — это одна удивительная женщина из Во-Вне. О ней узнала во время своего снолёта Лучезарная Аннамира в XII веке.

Хильдегарда Бингенская — автор мистических песнопений, но куда больше она известна благодаря своим трудам по медицине и естествознанию, потому что знала тайны растений. Аннамира в то время много снолетала по Европе, и ее наблюдения вдохновили многих Гранокологов, в том числе и старину Марандола, который так многому меня научил. А восемь лет спустя я поступил на службу к Лучезарной Малоране.

— Да ты «скороспелка»! — воскликнула Окса.

— Ты тоже ничего, на своем поприще, — подчеркнул Абакум.

Он встал и подошел к шкафу с множеством маленьких ящичков. Открыв штук десять, Чародей вытащил оттуда что-то похожее на пилюли, самые разные: круглые, плоские, продолговатые, и разных цветов, а затем вложил их в разрезанную продольно трубочку.

— Иди-ка сюда, перейдем к практическим занятиям. Не хочешь достать свой Гранокодуй?

56. Интенсивный курс Гранокологии

В течение примерно двух часов Окса усердно заучивала заклинания, функции и названия Граноков словно стихи. Они с Абакумом настолько сосредоточились на этом занятии, что даже не замечали, как Центавра, поднявшись на корнях как на цыпочках, подробно докладывала об увиденном остальным растениям элеватора.

— Ну что ж! — воскликнул Абакум. — Ты чертовски хорошая ученица! Быстро схватываешь, ставлю двадцать из двадцати!