Последняя надежда

С отсутствующим взглядом, без единой мысли в голове, она всю субботу слонялась по дому в пижаме, или с отсутствующим видом сидела в кресле, не желая ничем заниматься вообще. Что не мешало ей сохранять трезвый взгляд на вещи и понимать все, что происходит.

Оксе не казалось, что она страдает. Но при этом ее раздирали самые противоречивые чувства, тянувшие ее назад. Точнее, в какую-то незнакомую бездну. Девочка не испытывала ни страха, ни тревоги, ни облегчения. Лишь пустоту. Ее словно затягивал мощный черный водоворот, в который она покорно погружалась без всякого сопротивления.

Родители Оксы беспомощно наблюдали за весьма необычным состоянием дочери, стараясь отвлечь ее и утешить, как могли. Но их слова, какими бы добрыми и ласковыми ни были, скользили мимо сознания Оксы. Нет, она все слышала, но слова не доходили до ее сердца, бьющегося в пустоте, и не вызывали отклика.

Воскресенье началось так же: Окса, по-прежнему замкнувшаяся в тревожащем молчании, осталась в пижаме, не желая ни умываться, ни есть, а главное, — разговаривать с кем бы то ни было.

— Она в шоке, — диагностировала Драгомира. — Думаю, самое время снова достать Насценцию…

Мари вопросительно поглядела на нее, а Павел воскликнул:

— Она еще у тебя? Я готов был поклясться, что она осталась в Сибири!

— Угу, у меня, — подмигнула сыну Драгомира. — И нисколько не сомневаюсь, что она пойдет на пользу нашей малышке…

— Может, кто-нибудь из вас соизволит все же объяснить мне, о чем идет речь? — резко спросила Мари.

Вместо ответа Драгомира встала и вышла, вернувшись через несколько минут с чем-то напоминающим свернутое прозрачное одеяло, которое положила на стол.

Заинтригованная, Мари потрогала очень нежную и бархатистую ткань.

— Можно подумать… это кожа младенца! — заметила она, подавив дрожь, и поглядела на Павла с ужасом и отвращением.

— Ой, ну что ты, дорогая! Это вовсе не кожа младенца! Хотя и есть в ней что-то вроде…

— Что-то вроде?! — скривилась Мари.

— Насценцию делают из плаценты, — продолжил Павел. — Но не из обычной плаценты.

— Кто бы сомневался, — с облегчением хмыкнула Мари. — Обыкновенность и Поллоки не совместимы!

Павел слабо улыбнулся.

— Знаешь, за всю свою жизнь Фолдинготы могут родить лишь один раз — должен уточнить, что живут они примерно триста лет, а вынашивают ребенка два года. Но, как и у людей, иногда у них рождаются близнецы. И плацента близнецов невероятно ценная, она обладает удивительными свойствами в области психотерапии. Я пережил подобное, когда потерял отца… Это то, что сейчас нужно Оксе. Думаю, Драгомира отлично придумала. Ты согласна, чтобы мы это сделали?

— Ну конечно, согласна! — взволнованно воскликнула Мари. — Нужно попробовать, не можем же мы оставлять ее вот так!

— Да, только это и осталось…

Окса, уже некоторое время стоявшая в дверях гостиной, произнесла эти слова и направилась к матери, потом присела на корточки и положила голову ей на колени.

— Мам, мне кажется, что я самый настоящий зомби… Я как будто совсем пустая…

Тогда Драгомира взяла Насценцию и развернула. Это оказалась тоненькая, чуть матовая мембрана в форме круга примерно метр в диаметре. На воздухе круг начал быстро раздуваться и превратился в красивый перламутровый шар. Казалось, внутри него сгущается воздух, наполняя шар паром.

— Осторожно, — предупредила Драгомира, похлопав по шару. — Он очень горячий. Примерно девяносто градусов!

— Вы же не собираетесь засунуть Оксу в эту штуку? — всполошилась Мари, поглаживая лежащую на коленях голову дочери.

— Да нет, Мари, не волнуйся, — успокоила невестку Драгомира. — Температура упадет и остановится на тридцати семи. Идеальная температура. Еще несколько минут, и будет что надо…

Насценция поднялась в воздух и теперь дрейфовала над полом. Внутри нее пар постепенно рассасывался. Были видны стекающие по прозрачным стенкам капельки конденсата.

Через несколько минут Драгомира положила ладони на поверхность шара и погладила мембрану.

— Она ищет вход, — пояснил Павел. — А, вот, нашла!

Драгомира с кучей предосторожностей раздвинула обеими руками щель длиной сантиметров пятьдесят, делая проход.

— Полезешь, Окса? Насценция готова тебя принять.

Окса встала, подошла к странному шару и просунула внутрь входа ногу, а потом и все тело. Вопреки ожиданиям, Насценция не просела под ее весом, а продолжала дрейфовать над полом. Драгомира закрыла проход и выпустила шар.

Девочка инстинктивно свернулась в клубок в уютной мембране, и ее обволокло влажное тепло. Едва она устроилась, как Насценция начала покрываться тонкими синеватыми прожилками, которые запульсировали, словно живые. А через пару секунд шар начал слегка сжиматься и разжиматься, пульсируя, его шелковистая поверхность заколыхалась.

— Как будто сердце бьется… — прошептала Мари, стиснув руку мужа.

Окса же внутри шара почти моментально заснула, убаюканная его ритмичным колебанием. Погружаясь в сон, девочка испытала странное чувство, будто все мрачные мысли, поселившиеся в самой ее глубине, и тяжесть на ее душе вытягиваются из нее, растворяясь во влажности Насценции.