Последняя надежда

— Э-э… Я не хочу тебе мешать, — пробормотала Окса.

— Ты не мешаешь. Устраивайся! — Тугдуал подвинулся, уступая девочке место у надгробия.

С трудом сглотнув, Окса послушалась.

«Чертово любопытство… Когда-нибудь оно мне боком выйдет», — подумала она.

— Любишь кладбища? — ни с того, ни с сего вдруг спросил ее Тугдуал.

— Э-э… не знаю. Вряд ли… — ответила Окса, в данный конкретный момент чувствуя себя полной дурой.

— А я обожаю… — продолжил парень. — Меня это успокаивает. Здесь тишина. Покой. Люди думают, что я не в своем уме, но они ошибаются. Они просто ничего не понимают. И видят только то немногое, что я им показываю, хотя достаточно лишь по-настоящему на меня посмотреть. Я имею в виду, захотеть увидеть больше очевидного…

— Ты несчастен? — рискнула спросить Окса, искоса глянув на него.

К своему великому удивлению она заметила, что Тугдуал на пару минут задумался, прежде чем ответить, явно восприняв ее вопрос очень серьезно, и почувствовала себя не такой глупой.

— Нет, я не несчастен. Ну, по крайней мере, я так не думаю… Скорее, я полагаю, что мне не дано испытывать счастье, легкость и все такое, понимаешь?

— Но это же ужасно! — воскликнула Окса с искренним сочувствием.

— Да нет, ты не так поняла. Я бы сказал, что не счастлив, не несчастлив. Я просто ничего не чувствую, вот и все.

Оксу слова юноши поразили. Плечи девочки поникли, словно на нее обрушился груз сострадания и печали.

— Довольно долго я хотел обладать могуществом, которое сделало бы меня сильнее остальных, — продолжил Тугдуал, — и приложил к этому немало усилий, все перепробовал.

— Мне папа рассказывал, — призналась Окса, поморщившись при воспоминании о гадких зельях, которые Тугдуал со своей бандой поглощали литрами.

— В тот день, когда я узнал, что обладаю определенными способностями от природы, я подумал, что достиг цели. Но ощущение могущества очень быстро угасло. Я запер его глубоко внутри и больше никогда не испытывал.

— Но почему? — удивилась Окса.

— Потому что могущество, маленькая Лучезарная, это опасность в чистом виде. Тот, кто ничего не боится, не уязвим, ничто его не остановит. Страх делает людей слабыми. Но он же делает их людьми. Человечными, я имею в виду.

— А ты? Ты иногда боишься?

— Да в общем-то нет… В том-то и проблема… — опустил голову Тугдуал.

Оба некоторое время молчали, тронутые этим странным разговором.

— А что ты слушал? — Окса решила сменить тему. — Сатанинскую музыку?

— Нет, я ее терпеть не могу, — тихонько рассмеялся Тугдуал, и этот смех несколько странно осветил его бледное лицо. — Я слушаю Лайзу Джеррард. Ее музыка — самая роскошная из всех существующих. В ее музыке можно найти и всю трагедию человечества, и глубокое наслаждение жизнью. Хочешь послушать?

С этими словами он осторожно надел наушники на голову Оксы, и девочка мгновенно поняла, что он имеет в виду.

В ее ушах зазвучал великолепный голос, потом он проник в ее душу и перевернул ее. Может, это была обратная реакция на этот адский денек? На слова Фей Без-Возраста? На ссору с Гюсом? На эту пронизывающую музыку?

Окса не знала. Единственное, что она знала: ей жутко хочется плакать. Она сдержала слезы, с такой силой сжав веки, что в глазах звездочки замелькали. И все же не справилась с собой: ее всхлип превратился в хриплый крик, разнесшийся в ночи.

Тугдуал снял с нее наушники и застенчиво взял за руку.

— Давай, маленькая Лучезарная, выплесни все, что накопилось…

— Тяжеловато мне немного… сейчас, — хлюпнула носом девочка и залилась слезами.

— Я понимаю.

Слезы продолжали течь, смывая с души волнения и тревоги. А потом слезы закончились. Дыхание Оксы стало более спокойным.

— Тугдуал?

— Маленькая Лучезарная?

— Как думаешь, я могу тебе помочь?

— Нет, — ответил юноша. Взгляд его стал еще более задумчивым, чем обычно. — Никто не может мне помочь. Но все равно спасибо… Лучше сосредоточься на происходящем и, главное, не теряй уверенности. Феи Без-Возраста правы: ты справишься со всем этим. Ты единственная, кто это может.

Это замечание Тугдуала было весьма неожиданным, однако Окса восприняла его с куда большим вниманием, чем восприняла бы из уст кого-либо другого.

— Этот Ортон-МакГроу — абсолютное зло, я это знаю, — продолжил Тугдуал. — А зло часто одерживает победу над добром… Грустно, но факт. Только вот ты, ты не такая, как другие, и это я тоже знаю. Я это сразу понял, как только тебя увидел. А я умею распознавать такие вещи, поверь. У тебя все получится…

Они стояли у покосившегося надгробья, пока Окса совсем не успокоилась. Потом Трасибула помогла им найти дорогу до спящего дома, где они и расстались в спокойном молчании.

Таинственная фигура, до этого сидевшая на корточках у невысокой каменной стены, тоже встала. В глубине ее глаз горел странный огонь, в котором смешались беспокойство и волнение. Внезапно шумно взмахнув крыльями, взлетела птица. Незнакомец повернулся спиной к дому, перешагнул через низкую ограду и растворился в ночи.

48. Заяц Абакум или Абакум-заяц?

— ГЮС! ГЮ-Ю-ЮС!