Последняя надежда

– Ох, – за сердце схватилась Александра Алексеевна. – Господи помилуй. – Она села на лавочку у стены.

– Ты сам как? – Догадалась спросить будущего папашу.

– Нервничает. – Перевел мой муж.

А я-то как нервничаю. Пока мы были в коридоре, я на месте совсем не могла сидеть. Виталику даже пришлось спуститься в аптеку и купить успокоительного и всем накапать.

Чуть успокоившись, я вдруг вспомнила, что у Анжелики вообще-то родственники есть, а надежды, что Андрею есть до них дело, нет никакой. Достала телефон и набрала дядю Женю.

– Да. – Послышалось в трубке.

– Анжелика рожает. – Сразу перешла к сути дела.

– Что? – Проревел он. – Где?

– В нашей больнице. – Ответила честно. В трубке тут же послышались гудки.

Мимо попыталась проскочить медсестра, которую Виталик поймал за халат и допросил.

– Так ей сейчас операцию делают. Оказалось, что она наркоз не очень хорошо переносит, пришлось менять. Да и ребенок не так лежит, как надо… – Попыталась объяснить она, но испуганно вздрогнула, когда кулак Андрея впечатался в стену. – Здесь Николай Ефремович сегодня дежурил. – Зачастила женщина в белом. – Лучше него все равно никого нет.

– Он же нейрохирург. – Нахмурился мой муж.

– Так он еще и патологоанатом. Что, у нас врачей много что ли? Самое главное, что он хирург, и любые операции уже четыре года делает. – Медсестра вырвала халат из Догилевской хватки и убежала по делам.

Через пятнадцать минут в коридоре появились Евгений Лаврентьевич с тетей Лидой. Виталик взял их на себя, пытаясь успокоить, так как на обоих лица не было.

«Как Лика?» – Пришло сообщение от Веньки.

«Не знаю». – Ответила.

Через минуту пришло:

«Все хорошо будет».

У меня от сердца отлегло. Если уж Вениамин говорит, что все хорошо будет, то это действительно так. И правда, через пять минут после сообщения, к нам вышел хорошо знакомый нам врач.

– Надежда Ивановна, вы снова к нам? – Он нахмурился, рассматривая нашу разношерстную компанию.

– Нет. Анжелика – моя подруга. Ну, роженица которая. – Пояснила быстро.

Он кивнул, и повернулся к бледному Андрею. Видимо, вычислил самого плохо выглядящего.

– Ребенок, мальчик, родился хоть и недоношенным, но в весе три килограмма пятьдесят грамм. Рост пятьдесят сантиметров. С мамой и ребенком все хорошо. Пока оба в реанимации, где мы за ними наблюдаем. Нам повезло, что ребенок еще не ушел в родовые пути и…

– Отец ребенка хочет к ним. – Быстро перевел жестикуляцию Андрея Виталик.

Николай Ефремович вздохнул.

– Все равно ведь не отстанете. Переоденьтесь в стерильный костюм, и вас медсестра проводит в палату. – Отмахнулся он.

Я повернулась к Ликиным родителям, на лицах которых читалось видимое облегчение.

– Поздравляю с рождением внука. – Радостно улыбнулась.

Тетя Лида вдруг расплакалась навзрыд, спрятав лицо на груди мужа. Глаза Евгения Лаврентьевича так же были на мокром месте. Он бережно держал в руках жену и часто-часто моргал.

Рядом шмыгнула носом Александра Алексеевна. Она-то внуков еще дольше ждала, чем Шулетовы.

– Вас тоже поздравляю. – Присела рядом с ней на скамейку и обняла.

– С-спасибо. – Она стерла слезы с щек. – Господи, внук у меня родился… – Она снова разревелась.

Я беспомощно посмотрела на Виталика, который помогал Андрею одевать синий костюм. Он быстро завязал завязки, так как у его брата руки тряслись, и пошел успокаивать маму.

* * *

На выписке народу было куда больше, чем на родах. Здесь были и Венька, и какой-то дерганный Корсаров, и Машка, которая привезла бабу Нюру, и Вика, и Таня с Артемом, и Толик Гарин. Это уже не говоря о Анжеликиных родителях и нас с Александрой Алексеевной.

Мальчика Лика решила назвать Женей. В честь Евгения Лаврентьевича, чем довела брутального отчима до слез. Андрей поддержал эту идею, чем заслужил еще большую любовь родственника.

Мы все просто стояли и умилялись над крохой, завернутым в теплый конверт. Вот только ребенок был полной копией… Анжелики, включая рыжий чуб. Андрей умиленно косился то на сына, то на жену. Вика завистливо вздохнула, глядя на этих двоих.

– Не завидуй. – Шепнула ей. – Вон смотри, там Артур стоит. Лучше ему глазки строй.

Елизарова тут же засекла объект и призывно выпятила пятую точку.

* * *

Мама вновь подкараулила меня рядом со школой. Она была трезвой. Я подошла к ней, не желая, чтобы кто-то стал свидетелем нашего с ней разговора.

– Дочь, – мама судорожно вздохнула и отвела глаза.

– Привет, мам. – Поздоровалась с ней, краем глаза заметив остановившуюся неподалеку Марью, которая все так же каждый вечер встречала меня после работы и отвозила домой. – Ты лечиться решила?

Мама немного помялась и неуверенно кивнула.

– Д-да. Не могу я больше так. – Она заправила волосы под платок и переступила с ноги на ногу. – Мне действительно нужно подлечиться.

– Хорошо, завтра тебя отвезут. – Заверила ее, отступив на шаг.

– Дочь, – она подняла на меня глаза, полные боли. – Прости меня.

Я не выдержала, в два шага оказалась рядом с ней и обняла.

– Конечно, мам. – Прошептала так, чтобы услышала только она. – Я всегда тебя прощу.