Последняя надежда Антрумы (СИ)

Это продолжалось секунд тридцать, когда светло-зелёные глаза стоящей на коленях женщины вдруг налились чернотой, руки опустились, голова бессильно упала на грудь… Да какого хрена?! Я уже собирался вмешаться в это непонятное действо, но неожиданно фамильяр успокоился. Махнул хвостом и, подойдя к Корнелии, положил морду ей на плечо. Почувствовав это, жрица судорожно вдохнула воздух, обняла Шона за шею и уткнулась лбом в жесткую шерсть. Ее плечи вздрогнули, а со стороны города донёсся нарастающий радостный гул. Тело фамильяра прямо на глазах заметно увеличилось в размерах, хвост удлинился и на конце его появился заостренный костяной шип.

М-да… Все чудесатее и чудесатее… Ризен, размером с хорошего дога, и ещё немножко дракон. Длилось это примерно минуту: фамильяр вилял хвостом, с треском ударяя меня по поножу, город гудел, Корнелия рыдала, её эскорт стоял с просветленными лицами съехавших с катушек фанатиков. Через полминуты сумасшествие наконец закончилось, жрица поднялась на ноги и смахнув слёзы, счастливо улыбнулась. Воспользовавшись замешательством, Шон пребольно цапнул меня за правую руку и, весело оскалившись, Прыгнул за строй игроков к Зане. Спустя мгновение оттуда донёсся его радостный лай.

Сдержавшись от уместных в такой ситуации слов, я тряхнул прокушенной рукой, поморщился и посмотрел на жрицу.

— Через тебя, было нельзя… — прочитав в моих глазах сотню вопросов, со вздохом, виновато пояснила Корнелия. — Только самой… Набраться смелости и попросить прощения. За себя и свой народ, за то предательство… Да, мы многое не знали, но даже и не пытались узнать, а он ждал…

Вон оно что… Выходит, некоторые дроу все-таки вспомнили? Настолько, что даже великая княгиня не постеснялась вот так, на глазах у всех… Самая снежная из всех снежных королев! Охренеть… но по-другому он бы, наверное, не простил. И какого хрена кто-то, в отличие от меня, может общаться с моим фамильяром, а меня этот поганец только кусает? Или Корнелия говорила не «с ним», а «через него» — с той, кто действительно за всеми нами стоит? Хотя с Шона станется — не удивлюсь, если этот гад только прикидывается немым. Ждал он, видите ли…

— Ну дождался же? — усмехнулся я и похлопал ладонью по Юлиной шее, которая, очевидно, насмотревшись на Шона, решила положить голову мне на плечо.

— Да, дождался. Пять тысяч лет — достаточное время, чтобы принять очевидное. — Жрица оседлала подбежавшего ящера и кивнула в сторону города: — Едем, Темный… Амобертан ждёт. За своих людей не переживай, ими займётся княгиня Гета.

Вопреки обещаниям, всю дорогу до города жрица молчала. Мы ехали рядом, практически бок о бок, сзади позвякивал железом эскорт, цокала копытами Юля. Говорить не хотелось, а вот подумать кое о чем совсем не мешало. Например, о том, какое место мне отведено в этом изменившемся мире? Что делать, когда все закончится? Ведь даже если я разобью эту проклятую статую, мне, скорее всего, придётся уйти. Ллос не порождение Мрака и открытого боя мне с ней не выдержать. Только бежать…

Но если я сбегу, Алеан и Кладд, скорее всего, падут, ведь они, судя по всему, встали сейчас на сторону Ушедших. После разрушения статуи все дроу Антрумы поднимутся без потери уровня, и тогда начнётся большая война. Или не начнётся? Ведь матери остальных домов видят, куда завела их богиня? Слишком много всего непонятного, но по логике достаточно деблокировать Кладд, затем снять с себя проклятие Ракота и… Нет! Я посмотрел на собравшийся в воротах народ, вздохнул и покачал головой. Два Дома — это очень мало против целого мира, а у меня есть обязательства перед своей матерью. С другой стороны, Ллос я больше не нужен, статуи не будет, значит и жертвовать меня вроде некому. Пытки? Ну конечно… Сейчас со мной такой трюк не прокатит. И чего это я решил, что открытого боя не выдержу? Тогда я был простым игроком, только что впустившим в себя Тьму. Сейчас другое, так что мы еще посмотрим, кому из нас придется бежать!

Амобертан выглядел потрясающе… Я никогда раньше не бывал в столицах Домов дроу и даже не предполагал, какие они вблизи. По ощущениям — словно въезжаешь в огромный отель. Вот не знаю, откуда это сравнение взялось в голове, но словами не передать. Дорога на въезде в город была покрыта шершавыми каменными плитами, гасящими звук навроде резины, огромные арочные ворота по периметру украшал затейливый барельеф, в нишах ведущего в город прохода стояли статуи из белоснежного мрамора.