Последняя надежда Галактики

Мучая себя размышлениями, Аристандр не заметил, как оказался внутри одной пирамиды. Он редко когда гулял по дворцам Фобоса и, кроме темницы, больше ничего не видел.

Высоченные потолки были больше трех метров. Стены украшали красивые канделябры. Мраморный пол был настолько чистым, что Аристандр начал любоваться своим отражением, не понимая, сколько горничные Фобоса его перемыли, чтобы потом отчетливо видеть, что отражается на полу под ногами.

Охранник долго вел Аристандра по запутанным длинным коридорам. У мальчика челюсть отвисла, когда он любовался интерьером пирамид. Вот если бы он был среди любимых детей Фобоса, то тоже гулял по этим коридорам и жил в благоприятных условиях и не знал, что такое — жить каждый день с мучительной болью и ощущать, как она свирепо рассекала плоть изнутри.

Разглядывая каждую деталь, завороженный Аристандр даже не заметил, как охранник его привел в покои князя.

Князь Фобос сидел на своем троне и, держав в левой руке блестящее блюдце, наполненное фруктами, жадно ел виноград. Его с двух сторон окружили слуги, которые легким движением махали в сторону князя шестами со вставленными перьями огромной экзотической птицы. Каллисто лежала на подушках, отдыхая. Увидев сына, княгиня злобно поджала губы. Да и сам князь с виду был не рад пасынку.

Аристандр понял по их выражениям лиц, что сейчас получит очередной нагоняй. Чудо не случилось! Князь с женой как ненавидели, так и будут ненавидеть будущего Эрамгедона. Ни Элизиум, ни пророчество их не переубедят.

Также в покоях Аристандр заметил двух своих сводных братьев, которые сначала друг с другом спорили, но присутствие Аристандра заставило их рассмеяться. Они были в предвкушении предстоящего наказания. Им всегда нравилось видеть, как их отец бьет этого уродца, нравилось смеяться над его слезами и мучениями.

— Спасибо, что привели, — тихим медленным тоном произнес Фобос, слезая с трона, — оставьте нас наедине.

Охранники кивнули и покинули покои.

Аристандр громко сглотнул. Фобос подошел к нему. Он с виду стал напряженным, свое лицо скорчил в злобной гримасе и крикнул:

— Ах ты скотина такая недоразвитая!

Он мощным движением руки нанес пасынку пощечину. Удар был настолько сильным, что мальчик потерял равновесие и упал ногами на прохладный бронзовый пол. Сжавшись всем тощим телом, будущий Император продолжил слушать гневный крик отчима:

— Тварь ты тупая! — кричал ему в ухо князь. Сводные братья начали спорить на тему, запрут ли Аристандра в темнице, — Ничтожество неблагодарное!

Фобос, поддавшись гневу, пнул коленкой по животу Аристандра. Мальчик спиной упал на пол. Ему на секунду показалось, что на внутренностях от удара появились вмятины. Но вскоре пропустил из головы такую мысль, когда глянул отчиму в лицо. Ужас почувствовал Аристандр внутри себя, когда увидел, какое пламя ярости горело в глазах князя.

“Молчи…терпи…” — старался держаться Аристандр изо всех сил.

Но он не слышал своего внутреннего голоса. Мальчик слабо контролировал себя. Желание вцепиться отчиму в горло и разорвать князя на части начало стремительно расти внутри него.

— Почему?! Почему я должен краснеть, когда выслушиваю от своего народа замечания по поводу того, что ты их достаешь?! Отвечай! — возмутился Фобос.

— Я…я…не понимаю… — промямлил Аристандр в панике.

— Тупица! — рявкнула Каллисто.

— Он еще не понимает! — Фобос схватил Аристандра за руку и так резко поднял мальчика на ноги, что у того чуть не скрючило позвоночник, — На тебя жалуются! Ко мне сегодня пришел сэр Деникс — хозяин магазина глиняных горшков! Он сказал, что из-за тебя разбил два горшка! Два прекрасных горшка из новой коллекции, которая подарила бы ему уйму золотых монет!

— Да от его смеха скоро не два горшка, а весь магазин взорвется! — возмутился Аристандр.

Свечи мерцали. В покоях подул холодный ветер. Он обдувал каждый угол и заставил Аристандра покрыться мурашками. С такой же силой гнев князя вырос:

— Зачем ты к нему приходил?!

Смотря на ненавистного отчима, Аристандр не выдержал и начал возмущаться. Крик обиды и боли вырвался из его груди. Его голос стал совершенно другим, хриплым и громким. Гнев давал ему больше сил и уверенности:

— Потому что я постоянно голоден! Вы морите меня голодом! Я хотел устроиться на работу, чтобы на рынке иметь возможность покупать себе еду!

Фобос разгневался. Дерзкий тон пасынка током ударил по князю:

— Ты сволочь! Ты хочешь сказать, что мы морим тебя голодом? Мы кормим тебя, мерзавец!..

— С каких пор остатки еды моих братьев и сестер считаются едой? — не понял Аристандр.

— Фобос, милый… — Каллисто, поднявшись с подушек, подошла к мужу, — так дело не пойдет. Мы его значит кормим, пускай остатками, но ему и так достаточно, дали ночлег, выделив ему отдельную камеру в темнице, а он постоянно шляется где попало, торчит целыми днями в этом проклятом Божественном храме, достает всех и мешает жить!

— Потому, что только там ко мне хорошо заботятся, Каллисто! Только там меня любят! Я избран у них стать богом Ксандиреумом! — не выдержав, заступился за себя Аристандр.