Последняя надежда. Шпионская сага. Книга 1

Поездка эта от других не отличалась. Вернее, не должна была отличаться. Я-то знал, что случилось в команде Хушбы, но не имел права даже намекнуть на свою осведомленность. Меня, конечно, могли заподозрить в причастности к событиям в типографии только лишь потому, что я был единственным человеком, начавшим работать с его командой за последние полгода, и случилось все после того, как я стал новым «перевозчиком». Но не поехать я не мог: в противном случае меня точно уличат в предательстве. Ничего другого мне не оставалось, кроме как приготовиться к неизбежному допросу.

Обычного допроса я не боялся, не пугала меня и инъекция «сыворотки правды». К таким вещам меня готовили, и основательно. А вот детектор лжи – проблема. Но Рафи предусмотрел и этот вариант, раздобыв у своих английских коллег из MИ-6 часы, выделяющие транквилизатор. Детектор лжи построен на принципе изменения кровяного давления, пульса и потоотделения при различных состояниях. Когда ты говоришь правду, то твои данные одного порядка, врешь – другого. А английские часы при нажатии на циферблат начинают выделять транквилизатор, нормализующий работу сердца так, чтобы пульс или давление не изменялись. С ними пройти тест будет несложно. Одна только проблема – нажать на циферблат требовалось минут за пятнадцать–двадцать до допроса. Ну, с этим справлюсь как-нибудь.

…Вскоре я получил от Хушбы очередной набитый долларами чемодан, в этот раз заметно меньше обычного. Видимо, наша операция в типографии удалась, и фальшивок в чемодане не было. Значит, произошло то, что мы и предполагали: обычно Хушба собирал значительно меньше денег, чем отдавал в штаб Хезболлы, то есть наверняка добавлял поддельные купюры. Как только мы прикрыли типографию, обнаружились истинные размеры «взносов». Чего же он ожидал от своих партнеров, вернее, командиров в Хезболле, если так рисковал? Никто и никогда ему не простит подделок, переводы в Ливан составляли сотни миллионов, если не больше, и обнаружение фальшивых денег могло бы поставить под угрозу денежные потоки из Латинской Америки.

Получив чемодан и даже не подумав проверить подлинность купюр, я уехал. Внешне в казино все выглядело как раньше, но охрана Хушбы поменялась. Знакомых лиц осталось мало. Что ж, это и к лучшему: их разборки – в нашу пользу.

Отдав чемодан и снова получив очень «жирный» чек, я вернулся в Европу. Через два дня пришло сообщение от Зусмана: он хотел меня видеть. Отказать я не мог и ровно через неделю, снова проделав всевозможные трюки по уходу от слежки, вошел в «Ритц», где» меня ожидал «родственник». Я посидел немного в лобби, посмотрел на постояльцев одного из самых шикарных отелей мира, затем поднялся на восьмой этаж. Честно говоря, приглашение в Париж меня немного удивило, ведь Рафи практически перекрыл Кузнецову возможность заниматься привычным бизнесом. Марлен регулярно докладывала, чем занят ее подопечный, и так же регулярно докладывала «папаше», о чем она сообщила Рафи, то есть ЦРУ. Кроме того, раз в неделю она отсылала справки в Интерпол. В общем, мы – просто идеальная шпионская семья, почище голливудских! Вот почему вызов на встречу меня насторожил. Что-то было не так, если верить логике, события должны развиваться по-другому.

Но работодатель есть работодатель, и ровно в восемь вечера, как условились, я дважды постучал в дверь номера Зусмана. Дверь была открыта: меня ждали. Я зашел, захлопнул дверь и осмотрелся. А посмотреть было на что: в левом углу большой комнаты в очень удобном кресле сидел «папаша». В его правой руке поблескивал вороненой сталью пистолет с глушителем, направленный прямо в мою грудь. В том, что он не промахнется, я не сомневался. Согласно характеристикам и оперативным сводкам, этот человек умел пользоваться всеми видами стрелкового и холодного оружия, а я уверен, что руками он тоже убивал.

– Сядь, – произнес он спокойно. – Я чуть не попал в твою ловушку, вернее, попал, и сейчас должен решить, как из нее выбраться. То , что с тобой произойдет, зависит от твоих ответов. Если услышу то, что хочу – умрешь легко. Если нет, будешь просить смерти, и не получишь.

Вступление вопросов не вызывало. Я попробовал использовать известную технику – «перевести стрелку» на него самого.

– А что ты хочешь услышать? Я не жажду мучаться, а то, что я отсюда не выйду, и так понятно. Ты уже все решил.

– Прежде всего кто ты? Я не хочу, чтобы ты снова мне врал. Когда последний раз ты был у Хушбы, один из его новых людей узнал тебя. В 96-м вы встречались в Ливане. Вы с этим ливанцем кабана, кажется, делили. Тогда на твоей башке красовался красный берет спецназа, а именно из этого спецназа Моссад вербует своих людей. Поэтому лучше расскажи все сразу.

Я удивленно пожал плечами. Врать не стоило – уберет без сомнений.

– Да, я бывал в Ливане. Любой нормальный израильтянин служит в армии. А иначе кто бы меня потом на приличную работу взял? Да, я проходил службу в спецназе, и в 96-м служил на сирийской границе, именно там и произошла история с кабаном.