Последняя ночь

– Завтра вечером, когда Большой Папа отправится на свидание, я проберусь в его комнату. Мне кажется, я найду там много интересного.

– А если тебя схватят? Ты хоть представляешь, как это опасно?

– Я все предусмотрел. У меня есть две портативные рации. Одна будет со мной, другая у тебя. Ты спрячешься где-нибудь в кустах поблизости от бунгало Минервы и в случае опасности подашь мне сигнал.

– Хорошо, – побледнев, едва слышно прошептала Дана. Затея Роба была ей не по душе. Такие действия не иначе как незаконными не назовешь. Она всегда уважала право частной собственности и ревностно чтила закон. До сих пор Дана не могла простить себе того, что не сообщила в полицию о смерти Хэнка Роулинза. Облачаясь в судейскую мантию, она часто задавалась вопросом: есть ли у нее моральное право судить людей после того, что она совершила? Конечно, у нее не было другого выбора.

Но и сейчас она вновь оказалась в безвыходном положении. Дана даже предположить не могла, как далеко заведет ее знакомство с Тагеттом. И вот она уже почти соучастница незаконного проникновения в чужое жилище. Правильно ли она поступила, согласившись тайком следить за Большим Папой? Дана уже собиралась сказать Робу, что отказывается выполнять эту грязную работу, но в последний момент передумала. Ей во что бы то ни стало требовались доказательства того, что записки с угрозами – дело рук Кольтрана. Она не сомневалась, что неразборчивый в средствах Большой Папа способен на это, иначе зачем бы ему повсюду ставить «жучки» и скрытые видеокамеры? Этот отпетый мерзавец шпионит за своими гостями, чтобы затем шантажировать их.

Дана залюбовалась игрой лунных бликов на поверхности воды в заливе. «А Роб, кажется, абсолютно не нервничает, он в своей стихии», – подумала она. Что взломать замок, что начать ответный шантаж, ему все равно, и его не мучают угрызения совести. Жизнерадостный и всегда уверенный в себе Роб не знал, что такое уныние и долгие раздумья, и эта черта его характера нравилась Дане. Сама она была натурой нерешительной, постоянно одолеваемой мучительными сомнениями. Однако порой ее пугал его откровенный цинизм, граничащий с безжалостностью.

– Ты не хочешь спросить, что еще я разузнал?

– Ха! Я-то думала, что ты ухлестывал за моей сестрой, а ты, оказывается, работал, – не сдержавшись, вылепила Дана. Ее мнение о Робе изменилось в луч-Шую сторону, но только совсем чуть-чуть. – Так что еще?

– Эрик Кольтран каждую ночь проводит в городе со своей любовницей. Он возвращается рано утром, Принимает душ и успевает попасть на ранчо к началу Работ.

– Кто тебе это сказал? Ванесса? – сердито спросила Дана. Сестра никогда не говорила, что у Эрика есть любовница.

– Нет, я поболтал с горничной.

По его самодовольной улыбке и хвастливому тону

Дана поняла, что ему не терпится поделиться с ней всеми добытыми сведениями. Ей не хотелось расспрашивать его и тем самым тешить его самолюбие, но любопытство пересилило.

– Это все?

– Представь себе, нет. Знаешь, по ком сгорает от страсти этот похотливый осел Трэвис?

– Представления не имею.

– По тебе.

– С чего ты взял?

– Неужели ты не заметила, что за ужином, когда вы разговаривали, он все время заглядывал за вырез твоей блузки и буквально ощупывал сладострастным взглядом твою грудь?

Щеки Даны стали пунцовыми от смущения. Сегодня на ней был ее любимый прозрачный бюстгальтер. Раз Роб так говорит, значит, он и сам заглядывал ей под блузку. «Ну что за несносный тип, – с раздражением подумала Дана. – От его взгляда ничего не укроется. Спроси его, какого цвета белье у Ванессы, он тебе и это скажет!»

– Для Трэвиса будет лучше, если этим он и ограничится. Пусть только попробует сунуться к тебе, я разукрашу ему физиономию так, что его не узнает родная мать.

Роб произнес эти слова обычным, спокойным голосом, но Дана не сомневалась, что он не шутит и действительно крепко отделает Трэвиса, если тот перейдет границы приличия.

С одной стороны, ей было приятно, что у нее появился защитник, но с какой стати он предъявляет на нее какие-то права? Кто дал ему право вмешиваться в ее жизнь?

Разговор принимал откровенно личный характер. Это не устраивало Дану, и она решила сменить тему. Она уже было открыла рот, чтобы поинтересоваться, что Тагетт думает о Ванессе, но потом поняла: скорее всего Роб в свойственной ему развязной манере ляпнет что-нибудь такое, чего лучше вообще не слышать.

– Пройдем в дом. – Роб встал с кресла и протянул ей руку. Сжав ее ладонь в своей, он помог Дане подняться. – Не забывай, что нас подслушивают. Помни, мы были на горном озере и занимались любовью в гроте.

Дана потеряла дар речи. Горное озеро, грот, любовь… Кто бы мог подумать, что Роб в душе романтик.