Последняя ночь Клеопатры

– Алевтина Григорьевна, вы сказали мне, что ничего из ценных вещей не пропало, – я стала направлять беседу в нужное мне русло, пока у Городенчиковой не разыгралась истерика, – пожалуйста, посмотрите внимательно все еще раз.

Городенчикова послушно отправилась в следующую комнату, которая, по-видимому, служила спальней. Я тем временем стала осматривать остальную часть гостиной, которая состояла из широкого углового дивана, маленького овальной формы столика из черного дерева и стоящего рядом с ним кресла. Ничего такого, что бы привлекло мое внимание, я не обнаружила.

– Татьяна Александровна, я проверила сейф, – сказала вновь появившаяся в гостиной Городенчикова, – все ювелирные украшения и деньги на месте.

– Хорошо, разрешите, я осмотрю спальню, – сказала я.

– Да, конечно, проходите, пожалуйста.

Спальня Елизаветы была гораздо меньше гостиной. Или она казалась меньше, потому что почти всю комнату занимала огромная кровать поистине королевских размеров. Она была покрыта роскошным шелковым покрывалом с кистями. На тумбочке, примыкающей к кровати, стояли флаконы с духами и косметическими средствами. На стене рядом с кроватью висел портрет молодой симпатичной женщины в золоченой раме.

– Это моя доченька, – пояснила Городенчикова, заметив, что я смотрю на портрет. – А здесь они вдвоем с Катенькой Расторгуевой, я вам о ней уже рассказывала, это подруга Лизочки еще с детского сада, – Городенчикова взяла с тумбочки фотографию в деревянной рамке и подала ее мне. Фотограф запечатлел двух женщин на фоне моста через Волгу.

– Скажите, Алевтина Григорьевна, ваша дочь не держала свои украшения где-то еще помимо сейфа? – спросила я.

– Нет, не держала. А зачем? – недоуменно спросила она.

– Ну, я так полагаю, что, возможно, менее ценное, что-то типа бижутерии, Елизавета Максимовна не считала нужным прятать в сейф, а оставляла на виду, – пояснила я.

– Лизочка никогда не носила бижутерию, все только по-настоящему ценное, – с апломбом заявила Городенчикова.

Стало быть, здесь вряд ли имело место быть ограбление. В противном случае грабитель добился бы того, чтобы Елизавета назвала ему код сейфа. И сейчас сейф был бы пустым.

В углу спальни стоял компьютерный стол. Я подошла к нему и подумала, что неплохо было бы ознакомиться с компьютерными файлами. Мало ли какие сведения могли бы всплыть. Кроме того, надо еще посмотреть записную книжку Елизаветы или ее ежедневник. Записи в них тоже могут пролить свет. Скорее всего, все это находится в ящике компьютерного стола.

– Скажите, Алевтина Григорьевна, Елизавета Максимовна была вашим единственным ребенком? – спросила я.

– Лизочка была моей единственной дочерью. Но у меня есть еще и сын, – ответила Городенчикова.

«Странно она как-то изъясняется, – подумала я. – Ведь если имеется еще и сын, то дочь никак нельзя назвать единственным ребенком. А кстати, надо порасспрашивать ее о сыне. Вдруг потянется какая-нибудь ниточка».

– Алевтина Григорьевна, расскажите мне о вашем сыне. Сколько ему лет, чем он занимается, – попросила я.

– А зачем вам это? – вдруг спросила Городенчикова и с подозрением посмотрела на меня.

– Как зачем? – удивилась я. – Ведь я провожу расследование, поэтому для меня важен любой нюанс. Например, какие взаимоотношения были у ваших детей.

– Очень хорошие, – отрезала Городенчикова, – они были очень дружны. Костик сейчас просто места себе не находит, так он убит горем.

– Он работает, учится? – я и не думала отступать от своего намерения выведать у нее сведения относительно брата Елизаветы.

– Он бизнесмен, – снова предельно лаконично ответила Городенчикова и замолчала.

Ладно, не хочешь говорить – не надо. Я все равно найду способ узнать все, что мне необходимо. Но в данный момент я решила больше не педалировать эту тему.

– Алевтина Григорьевна, вы не возражаете, если я еще какое-то время побуду здесь? – спросила я. – Мне нужно будет познакомиться с документами в компьютере.

– О, конечно, конечно! – воскликнула она. – Делайте то, что считаете нужным. К сожалению, ничем не смогу вам помочь, я совершенно не разбираюсь в современной технике.

Теперь, когда я перестала задавать вопросы о сыне, она вновь стала любезной.

– Давайте сделаем так, – предложила я, – когда я все здесь закончу, я отвезу вам ключи от квартиры домой. Ваш адрес у меня есть. Договорились?

– Да, да, пожалуйста, – согласилась она.