Последняя ночь колдуна

– Верни мне ключи, пожалуйста, – тихо, но твердо попросила она.

Он приоткрыл окно, взгляд его потемнел. Какое-то время он сидел, тупо глядя на нее. Потом, точно вспомнив что-то, сунул руку в карман просторного плаща, достал ключи, демонстративно отстегнул брелок и швырнул связку под ноги Глаше в грязную жижу. Взревел мотор, и машина, обдав Глашу напоследок брызгами, с визгом покрышек по асфальту рванула с места.

Девушка сгорбилась, низко опустила голову и некоторое время стояла, глядя на мутную воду и не решаясь достать из лужи ключи. Затем медленно, как бы через силу, нагнулась, опустила руку в грязь – при этом лицо ее жалко сморщилось – и выудила кольцо, на котором, позвякивая, болтались два ключа: один простой, а другой – длинный с затейливой бородкой. С ключей капала грязная вода. Глаша, неловко держа ключи двумя пальцами, свободной рукой расстегнула сумочку и долго шарила в ней в поисках носового платка. Он обнаружился в боковом кармашке и вид имел не очень свежий. Правда, после того, как она обтерла им ключи, его вообще осталось лишь выбросить. Что Глаша и сделала, как только ей на пути попалась урна.

Уже совсем стемнело, а ей еще предстояло минут двадцать ковылять до остановки троллейбуса. В легких туфлях на шпильках, под дождем по сплошной грязи это путешествие представлялось настоящей пыткой, но отступать было некуда.

Глаша поправила на плече сумочку, вздохнула и сделала первый шаг в новую жизнь.

Глава 3

Улица была почти пуста. Редкие прохожие обходили Глашу стороной. Она была похожа на пьяную: без зонта, мокрая, жалкая в осенней куртке и летних туфлях. Тонкие каблуки то и дело попадали в скрытые водой выбоины, и Глафиру пошатывало.

Асфальтовая дорожка, по которой шагала девушка, тянулась вдоль трассы с довольно оживленным в этот час автомобильным движением. Глаша, погруженная в свои мысли, не обращала на него внимания. Она не сразу увидела, что рядом с ней едет машина, но когда раздался резкий гудок, она, вздрогнув, остановилась.

Пьяный голос из автомобиля окликнул ее:

– Эй, телка, ты свободна?

Из открытых окошек «Нексии» на нее скалились четверо парней самого похабного вида. Голова того, что сидел рядом с водителем, напоминала шерсть бродячего пса в колтунах и репейнике. Глаша знала, что эта прическа называется «дреды». Вдобавок к живописной шевелюре парень имел в ухе сразу три серьги и пирсинг под нижней губой. Все вместе выглядело угрожающе.

Глаша содрогнулась от отвращения, когда тип в дредах высунул в открытое окошко руку и попытался ухватить девушку за рукав. Она шарахнулась в сторону, а тип под гогот своих товарищей вновь спросил:

– Прокатимся, детка?

– Отвяжись!

Глаша развернулась и ускорила шаг. Машина последовала за ней, вкатившись на тротуар и чуть не наезжая на пятки.

– Ты куда? – летело ей вдогонку. – Как насчет свидания? Нас всего четверо, и мы ребята что надо!

– Да ну ее, – раздался другой голос, более тонкий и сиплый. – Она вся какая-то облезлая и мокрая, загваздает нам салон.

– А мы ее обсушим, – загоготал кто-то третий. – Мы ребята горячие!

Глаша почти бежала. Машина не отставала, а парни в машине уже икали от смеха.

Глаша поняла, что ей не убежать. Еще немного покуражатся и затащат ее в салон, завезут в какую-нибудь подворотню и будут глумиться, пока не устанут. Хорошо, если убьют. А если оставят в живых?

Девушка судорожно всхлипнула, озираясь на бегу, как загнанное животное, ничего не видящими от слез глазами. Машина лениво преследовала ее, сигналя и слепя фарами.

– Оставьте меня в покое! – закричала она.

– Ох, какие мы недружелюбные, – придурок с дредами погрозил ей пальцем. – Мы к тебе по-хорошему, а ты…

В машине опять загоготали.

– Отвалите, уроды! – взвизгнула она.

– Глянь, телка заводится, – заметил водитель, мерзко ухмыляясь.

Вильнув рулем, он попытался прижать ее к стене дома. Глаша увернулась в последнюю секунду. Она чувствовала, как у нее бешено колотится сердце. Ухмыляющиеся морды расплывались перед ее глазами. Она задыхалась.

Отморозок в дредах по-прежнему тянул к ней руки. Водитель стал теснить ее к стене, чтобы тот мог ее схватить.

– Нет! – уворачиваясь от него, вопила Глаша сквозь слезы.

Из заднего открытого окна в нее швырнули тлеющий окурок. Он попал ей в карман.

– Гол!!! – завопили в машине с экстазом.

Ткань куртки задымилась. Глаша сунула руку в карман, обожгла пальцы и, совершенно обезумев от ужаса, стала стаскивать с себя куртку.

– Стриптиз! О-о-о! Давай, детка!

Она услышала, как захлопали дверцы, завизжала, швырнула в них куртку и бросилась бежать. Топот и улюлюканье следовали за ней по пятам.

«Звери! Тупые животные!» – рыдала она.

Глаше показалось, что она налетела на столб. От удара у нее зазвенело в голове. Она отшатнулась. Столб оказался человеком. Огромный, как гора, он стоял и с недоумением взирал на нее сверху.

Сначала она подумала, что это один из преследователей, который забежал вперед. Но этот тип не делал попытки схватить ее, просто стоял и смотрел, не говоря ни слова.