Последняя ночь колдуна

– Да хрен ее знает. Я на нее не смотрела. Пока они вертелись в отделе, у меня самой шансов не было, так что я и не напрягалась. Тем более что эта Эллочка какая-то летящая, со странностями. Она как-то ко мне с горшками прицепилась. Веришь, чуть с ума не свела, такую пургу гнать принялась!

– Что за горшки? – улыбнулась Глаша.

– А чтобы замуж быстрее выйти, – презрительно усмехнувшись, пояснила Настя. – Узнала, что я не замужем, и давай агитировать. Велела купить глиняный горшок с узким горлышком, повязать его розовой ленточкой и просить послать мне мужа. Это горшок-то! Если я буду следовать таким советам, то супруга придется искать в психушке. Вот поэтому в тот раз, едва завидев эту мамзель на горизонте, я попыталась слиться с пейзажем и не отсвечивать. Дамочка гоняла Мулю до седьмого пота, требовала подобрать ей вечерний костюм.

– И как?

– Вроде купила что-то. Муля после ее ухода была похожа на взмыленную лошадь. Пот с нее ручьем лил. Она сразу куда-то слиняла, наверное, в туалет помчалась, морду в порядок приводить. В это время я и забралась к ней в отдел.

– А кто-нибудь еще приходил? – спросила Глаша с надеждой, так как пока что не видела ни единой подходящей кандидатуры на роль отравителя.

– Мужик был. Тоже ее знакомый. Сальный весь какой-то, плюгавенький. Они с ним долго разговаривали, но так тихо, что я ни единого слова не уловила. Она его называла доктором. Я еще подумала, что Муля заболела.

– А по имени она его не называла?

– Может, и называла, но я не слышала. Все доктор да доктор. Кстати, он в отделе один оставался. Мулю вроде к телефону позвали, в администрацию.

– Странно, у нее же мобильник имеется. Кто мог звонить ей на городской?

– Понятия не имею, она мне не докладывала.

– Ладно, это теперь не узнаешь, если только в администрации расспросить… – вслух подумала Глаша. – И чего он делал, пока один был?

– Да не следила я за ним, на что он мне сдался? Муля вообще-то быстро вернулась, через пару минут, но яду подсыпать, – если ты это имеешь в виду, – он вполне мог успеть. Тем более если и вправду доктор. Ему отраву достать легче легкого.

Глаша удивилась, что раньше она даже не думала о враче. Действительно, такую отраву, как мышьяк, просто так в аптеке не купишь.

– Вспомнила! – воскликнула Настя громко. – Еще Нелька твоя заходила. Они с Мулей поцапались, как две дворняжки. Орала-то в основном Муля, а Неля больше скулила и подвывала. Менты, как я слышала, мышьяк на нее повесить хотят, им так удобнее, но я, честно говоря, в это не верю.

– Почему?

– Да уж больно она квелая. Кисель прямо, а не баба.

– Ну, со мной она поступила весьма решительно.

– Да это потому, что ты сама такая. С Нелькой и ей подобными церемониться нельзя. Говорю же – кисель. Ему форма нужна. Пока он в чашке – принимает форму чашки, а убери ее – одна лужа останется. Муля для нее была вроде той самой чашки, только Нелька ей быстро надоела. От нее ж проку, как от козла молока, продавец она в самом деле поганый. – Глаша ничего не ответила. С отрешенным видом она глазела в окно, пытаясь взять себя в руки. Упоминание о бывшей подруге все еще доставляло ей боль. – Ну, кажется, я тебе всех посетителей перечислила, – заявила Настя и вдруг воскликнула: – Погоди-ка, еще ведь один заходил. Даже странно, что я про него забыла.

– Почему странно?

– Да парень уж больно фактурный, прям как с картинки. И лицо знакомое. Я его раньше видела. Он за Каринкой заезжал на джипе. Ну помнишь, в тот день, когда мы с тобой на улице разговаривали?

– Господи, да это ж Райский! – тихо ахнула Глаша.

– Райский? Забавная фамилия. А ты что, его знаешь?

– Встречались, – кисло кивнула Глафира.

Настя взглянула на нее с веселым любопытством.

– Хм… – протянула она с проницательным видом. – Против Каринки ты, конечно, не потянешь. И вообще, с такими красавчиками связываться – себе дороже, это я тебе по своему опыту говорю.

– Спасибо тебе, Настя, ты мне очень помогла, – неловко попыталась Глаша свернуть тему. – Мне пора.

– Ну конечно. Ты меня сразу закладывать побежишь или до вечера дотерпишь? – вроде бы безразлично поинтересовалась Настя.

– Я? Что ты говоришь? Я вообще никому ничего не скажу. Не мое это дело, и вмешиваться я не собираюсь.

Почему-то Настя совсем не обрадовалась ее благородному порыву. Она словно враз обессилела.

– Ну что ж, делай как знаешь, – произнесла она бесцветным голосом. – Мне уже все равно.

– Почему? Разве ты больше не беспокоишься о своей маме? Ты ей нужна!

– Мама умерла, Глаша, – проговорила Настя, низко опустив голову. – Все было напрасно.

Глаша испуганно моргнула и не смогла найти слов, чтобы выразить сочувствие. Она понимала, все, что она может сказать, будет бессмысленно. Мягко коснувшись рукой опущенного плеча Насти, Глаша оставила ее одну. Это единственное, что она могла для нее сделать.

Глава 26