Последняя ночь майора Виноградова

— Ну, это с непривычки! Дело такое — молодое. Я вот, тоже, помню, когда в «Рубеж» пришла дежурной по этажу, сразу после Олимпиады…

После чего Денис прослушал краткий курс истории гостиницы с энергичными комментариями относительно виновников развала могущественного военно-промышленного комплекса и страны в целом.

— Можно? — В дверь аккуратно и негромко постучались.

— Да, конечно! Спасибо, Танечка. Поставьте и идите, я сама налью.

Девушка пристроила подносик на краю стола и, не говоря ни слова, вышла.

— Строго у вас, прямо как в армии! — глянул вслед обладательнице крашеной челки Денис.

— Безработица, — пожала пухлыми плечами Тамара Степановна. — А здесь ведь какая-никакая, но зарплата. Попробуй, заикнись насчет больничного или сверхурочных…

Нечаев запоздало спохватился:

— Я вас, наверное, задерживаю?

— Ладно, чего уж… Раз такое дело! — Она придвинула поближе к гостю тарелку с печеньем: — Не стесняйтесь! Вам покрепче?

— Да, и без молока…

Потом перешли к делу.

— Итак? Чем могу помочь?

Нечаев вкратце и от первого лица повторил инструктаж, полученный в кабинете начальника розыска.

— Понятно, — кивнула Тамара Степановна. — Схему этажа я вам дам. Такая подойдет?

— Вполне подойдет. Здорово!

Вообще-то, это была копия, предназначенная для инспекторов пожарного надзора: со стрелками маршрутов эвакуации, обозначением специального инвентаря и огнетушителей. Но главное имелось — трехзначные номера жилых комнат и служебных помещений.

— А что насчет соседей?

— Тоже — никаких проблем. Все текущие регистрационные карточки лежат у Тани, можно переснять на ксероксе. А вот насчет персонала… Вы кого-то конкретно хотели допросить?

— Опросить! — автоматически поправил Нечаев. — Но это не важно… Кто сейчас на месте?

— Я, Таня, Михалыч — швейцар… Девочки в кассе и в бухгалтерии… — закатила глаза под потолок хозяйка кабинета. — Потом, уборщицы, они как раз наверху и скоро закончат.

— Дежурных по этажам у вас нет?

— Отменили! Давно-о уже… Теперь только старшие горничные на ночь остаются.

— А кафе?

— Буфет к нам не относится. Они приватизировались, теперь сами по себе… Еще налить?

Денис решительно отставил опустевшую чашку:

— Нет, спасибо! Думаю, надо получить коротенькое объяснение с вас, как с представителя администрации. Потом с уборщицы, за которой номер закреплен, — чисто формально… Остальные дома?

— Кого вы имеете в виду?

— Ту смену, которая заселяла покойницу: портье, горничных. И вахтера, сменившегося сегодня утром.

— Да, они отдыхают. Но если очень…

— Да нет, не стоит людей дергать! А можно на всякий случай списочек?

— Какой? — не поняла Тамара Степановна.

— Ну, график работы по сменам. За последние двое суток? Вдруг еще кто-то понадобится…

— Хорошо, сделаем. — Она пометила что-то в блокноте. Потом нажала кнопку внутренней связи: — Таня, зайди на минуточку! — Повернулась к собеседнику и устало потерла лоб: — Давайте начнем с меня? Спрашивайте!

— Да-да, конечно… — Нечаев достал дефицитный, приготовленный специально для первого в своей жизни самостоятельного материала бланк объяснения: — Фамилия, имя, отчество?

…Через некоторое время он уже с выражением зачитывал вслух окончание текста:

«…Приблизительно в пять часов утра ко мне в служебное помещение спустилась старшая горничная Епифанова, которая сообщила, что из указанного выше номера уже в течение длительного времени доносятся телефонные звонки, но трубку никто не снимает.

Я сверилась с журналом дежурной смены и убедилась, что в номере проживает гражданка Лукашенко, которая должна быть в номере, потому что имеется запись о ее просьбе разбудить в восемь тридцать утра.

Я позвонила в номер, но телефон не ответил. Тогда мы с Епифановой поднялись на третий этаж и через дверь номера гражданки Лукашенко услышали, как снова зазвонил телефон — звонки были, как при междугородном вызове.

Они были хорошо слышны в коридоре, а значит, могли помешать спящим в соседних номерах людям, к тому же мы встревожились и решили, что с проживающей гражданкой Лукашенко могло что-то случиться. В связи с этим, в соответствии с инструкцией, мы несколько раз постучались в дверь, но, не получив ответа, универсальным ключом я открыла замок и заглянула в номер.

Я увидела, что гражданка Лукашенко лежит на кровати, а обстановка номера не нарушена, беспорядка никакого нет. В этот момент как раз прекратил звонить телефон, и я устно обратилась к гражданке Лукашенко. Не получив никакого ответа, я подошла ближе и потрогала лежащую за руку, после чего поняла, что она мертва.

Такой вывод я сделала из отсутствия у гражданки Лукашенко пульса и холодной кожи на запястье.

Мы сразу же сообщили о случившемся в милицию и вызвали „скорую помощь“, потом вышли и закрыли за собой дверь. Вскоре появились сотрудники милиции и начали проводить проверку».

Денис положил исписанную страницу на стол и сглотнул накопившуюся слюну:

— Так?

— Все правильно, — с достоинством кивнула Тамара Степановна.

— Тогда вот здесь напишите… Нет, вот здесь: «С моих слов записано верно, мне прочитано. Замечаний и дополнений не имею». Поставьте подпись. Спасибо огромное!