Последняя ночь майора Виноградова

Реакция оказалась несколько неожиданной:

— Надо же! Лукашенко? А с виду приличный мужчина…

— Он что — был здесь?

— Да, конечно.

— В тот самый день? Или раньше? — Не успев толком оправиться от полученного известия, Нечаев уже сделал охотничью стойку.

— Раньше! — отрицательно покачала головой Тамара Степановна. И окончательно лишила оперативника иллюзорных надежд на сенсацию: — Еще тогда, в прошлом году… Он же за вещами покойной дочери приезжал, которые у нас под сохранной распиской оставались.

— A-а… Верно. — Нечаев припомнил, что сам же и договаривался с администрацией гостиницы о том, чтобы не таскать туда-сюда нехитрый багаж, оставшийся в номере после того, как тело увезли в морг.

— Все было сделано, как полагается. Дело ведь вы тогда закрыли?

Нечаев был уже не настолько пижоном, чтобы цепляться к юридическим формулировкам:

— Да, конечно. Материал прекращен за отсутствием события преступления, в возбуждении уголовного дела отказано.

— Мы так и поняли, — не стала спорить женщина.

— Но это уже было без меня.

И Денис рассказал, как его внезапно откомандировали черт-те куда. Как вернувшись, он узнал, что проверка по факту смерти гражданки Лукашенко Олеси Ивановны закончена в строго определенные законом сроки. Как сразу же навалилась куча неотложных дел, «глухарей» и заявлений от граждан…

— А от чего она все-таки умерла?

Нечаев пожал плечами — а следует заметить, что этот жест неуверенности и неопределенности постепенно становится неотъемлемой принадлежностью русского характера и образа жизни:

— Причина смерти вскрытием установлена не была. Я не читал заключения патологоанатома, но со слов того парня, который «списывал» материал, — она случайно передозировала лекарства. Помните — на тумбочке, рядом с кроватью?

— Да, адельфан! Верно?

Оставалось только в очередной раз подивиться непостижимой для сильного пола избирательности женской памяти: детали своего и чужого туалета, оплошности конкуренток, рецепты и все, что связано с медициной, она удерживает легко и надолго.

— Абсолютно верно! Так что в тот момент мне не до Лукашенко было. А сейчас сунулся в канцелярию — все «отказники», то есть материалы, по которым отказано в возбуждении уголовных дел, переданы на плановую проверку в порядке надзора в прокуратуру.

— Ничего. Вернут же?

— Вернут, — Нечаев задумался: — Да, адельфан… Я потом посмотрел — действительно, очень сильный препарат. Понижает давление.

— Господи, что творится! В мое время молодежь о гипертонии даже не слышала… — Тамара Степановна дотянулась до ключика, воткнутого в скважину сейфа, и кабинет огласился пронзительным скрипом давным-давно не смазанного замка.

— О, теперь такая статистика — даже тридцатилетние мрут, как мухи. Вот, наши ребята тут недавно выезжали на уличный труп…

Слушая, что говорит собеседник, сидящая напротив женщина перебирала извлеченную из сейфа картонную папку. Денис успел мельком разглядеть в правом верхнем углу начертанные выцветшим от времени фломастером слова: «Камера хранения». Наконец она добралась до нужного документа:

— Ну вот — это наш экземпляр! В полной, так сказать, целости и сохранности.

— Просто нет слов… — Оперативник взял из рук Тамары Степановны заполненный аккуратным почерком листок — акт о приеме вещей в камеру хранения гостиницы «Рубеж». На обороте имелась собственноручная расписка Ивана Тарасовича Лукашенко с его полными паспортными данными в получении вышеперечисленного без претензий к администрации. — Да вы просто чудо!

— О, я ни в коем случае никогда и никаких милицейских бумаг не выбрасываю! — расплылась в гордой улыбке хранительница остатков архива. — Тем более, если речь идет о материальных ценностях.

— Можно это забрать? Разумеется, по всей форме — я составлю протокол выемки.

— Если нужно… Главное только, чтобы потом никаких претензий не было.

— Ну о чем вы говорите?

— Кстати! О претензиях, — нравоучительно подняла вверх палец что-то вспомнившая собеседница: — Он все какой-то «организатор» искал!

— Что искал? — не понял Денис.

— Этот Лукашенко, помню, спрашивал насчет «бизнес-организатора» — знаете, такая модная теперь папка кожаная, в которой ежедневник обычно помещается, калькулятор, записная книжка, визитки и прочая мелочь… Дескать, такой у его дочери с собой был.

— В номере не было! — припомнил Нечаев.

— Не было. А папаша говорил, что точно — она с такой штукой из дому уезжала.

— Любопытно! — прищурился оперативник, прикидывая, как бы получше оформить то, что сообщила собеседница. Допросить ее всегда успеется, а вот если представить информацию как полученную от негласных источников оперативным путем… Некоторая полагающаяся в таком случае сумма с соответствующей секретной сметы никогда не помешает. — Он очень насчет папки возмущался? Говорил, что в ней было?

— Да нет… Просто — спросил. Ему не до того было.

— Понимаю!

— Конечно, вам бы лучше с Танечкой побеседовать. Помните, у нас дежурным администратором работала?

— Это такая… — Денис хотел сказать «испуганная», но побоялся оказаться неправильно понятым: — Такая молоденькая?