Последняя ночь на Извилистой реке

Кетчум взял Кармеллу за руку и повел сквозь заросли травы вниз, туда, где раньше стоял поселок Извилистый. Дэнни шел за ними, неся банку с пеплом отца и винтовку старого сплавщика. С трудом верилось, что когда-то здесь жили люди. Осталось лишь одно свидетельство — паровой тягач «Ломбард». Прежде он стоял в грязном переулке, напротив танцевального зала. Пожар, устроенный Кетчумом, выжег всю краску на тягаче, навсегда сделав этого монстра черным. «Ломбарду» уже не грозила ржавчина. Зато теперь его покрывал толстый слой птичьего помета. Поворотные салазки уцелели, а вот гусеничных звеньев Дэнни не увидел. Возможно, их растащили на сувениры. Уцелело и рулевое колесо (только вряд ли по всей стране нашелся хотя бы один человек, умевший управлять этой махиной). Предсказание повара исполнилось: старинный тягач пережил поселок.

Кетчум повел Кармеллу к реке, но даже в сухое и солнечное сентябрьское утро им не удалось подойти к воде ближе чем на шесть футов. С каждым шагом почва под ногами становилась все более скользкой и вязкой. Плотины на Даммерских прудах успели разрушиться, однако Извилистая и сейчас оставалась полноводной. Ей словно было тесно в русле, и она выплескивалась, заливая прибрежную кромку. Здесь чувствовался ветерок. Дэнни и забыл, что течение всегда создавало ветер.

— Как я и думал, — сказал Кетчум. — Теперь видите, что нам не подойти к воде? И попробуйте при этом ветре высыпать пепел в воду. Ветер тут же швырнет его вам в физиономию.

— И потому тебе понадобилась винтовка? — спросил Дэнни.

Старый сплавщик кивнул.

— И стеклянная банка тоже.

Он взял Кармеллу за руку и ее указательным пальцем обозначил место.

— Видите? Вот там, почти на середине реки, ваш парень скрылся под бревнами. Могу тебе поклясться, Дэнни: это было почти рядом с тем местом, где твоя мать ушла под лед.

С другого берега на них смотрел тощий койот.

— Дэнни, дай карабин, — попросил Кетчум.

Койот лихорадочно лакал воду. Он совсем не боялся людей и не собирался убегать. Вряд ли это был смелый койот. Скорее всего, больной.

— Мистер Кетчум, пожалуйста, не стреляйте в него, — попросила Кармелла.

— Зверь-то больной. Здоровый койот дернул бы с реки при одном нашем появлении, — сказал ей Кетчум.

Дэнни подал старому сплавщику карабин. Койот безразлично смотрел на них. Писателю даже показалось, что зверь разговаривает сам с собой.

— Мистер Кетчум, не надо никого сегодня убивать, — сказала Кармелла.

Кетчум опустил винтовку, взял камень и швырнул в направлении койота. Тот не шелохнулся. Пожалуй, лишь удивился, зачем в него бросаются камнями.

— Зверюга точно болен, — резюмировал Кетчум.

Койот вновь принялся жадно лакать воду. Казалось, он забыл о людях.

— Видите? Напиться не может. Сдается мне, он смертельно болен.

— А сейчас разрешена охота на койотов? — спросил Дэнни.

— Их можно бить круглый год. Эти твари — хуже лесных сурков. Бывают же такие противные и бесполезные существа. Ограничений на их отстрел нет. Их можно бить даже ночью — с первого января до конца марта. Штату эти койоты давно поперек горла.

Но его слова не убедили Кармеллу.

— Не хочу сегодня видеть ничью смерть, — сказала она Кетчуму.

Она посылала воздушные поцелуи, и было непонятно, то ли она благословляла место гибели своего дорогого Анджелу, то ли пыталась продлить жизнь койота.

— Дэнни, прощайся с отцовским прахом, — сказал Кетчум. — Ты ведь знаешь, куда бросать?

— Я уже попрощался, — ответил писатель.

Он поцеловал стеклянную банку из-под яблочного сиропа.

— Готов? — спросил он Кетчума.

— Бросай.

Кармелла заткнула уши. Дэнни размахнулся и бросил банку. Она долетела почти до середины реки. Кетчум ждал, когда банка коснется воды, и когда это случилось, грянул выстрел. Банка разлетелась вдребезги, и пепел Доминика Бачагалупо рассеялся и исчез в водах Извилистой.

Звук выстрела заставил койота припасть к земле, но зверь с упрямством безумца оставался на месте.

— Ах ты, поганец, — произнес вполголоса Кетчум. — Если ты никуда не бежишь, значит, скоро сдохнешь. Простите, — бросил он Кармелле.

Его карабин, его «старый надежный и быстрый сукин сын» сработал безотказно. Пуля угодила койоту в верхушку черепа, когда зверь вновь собрался пить.

— Так я должен был бы обойтись с Карлом, — сказал им Кетчум, стараясь не смотреть на Кармеллу. — Я мог бы это сделать когда угодно. Я должен был бы убить эту гниду Карла, как поганого койота. Прости, Дэнни, что я этого не сделал.

— Ты не виноват, Кетчум, — сказал ему Дэнни. — Я всегда понимал, почему ты не можешь убить Карла.

— Но я должен был это сделать! — сердито крикнул старый сплавщик. — Мне не мешало ничего, кроме дерьмовых моральных принципов!

— Мистер Кетчум, моральные принципы не могут быть дерьмовыми, — пустилась в назидания Кармелла.

Вид убитого койота заставил ее прекратить эту лекцию. Койот лежал, уткнувшись кончиком носа в струи воды.

— Прощай, отец, — сказал Дэнни водам Извилистой.