Последняя ночь у Извилистой реки

Возможно, Джимми насторожило, что писатель, обычно так любящий рассказывать подробности, сейчас говорил туманно. (Казалось бы, что мешало Дэнни рассказать патрульному, как в двенадцатилетнем возрасте он убил сковородкой женщину, ошибочно приняв ее за медведя?) Но писатель больше не произнес ни слова, и Джимми решил, что это семейное дело Дэнни и его отца. К тому же патрульного ждали насущные и неотложные дела. Нужно было отвезти мертвого пса Роуленду Дрейку и растолковать этому волосатому хаму кое-какие азбучные истины. В частности, рассказать, что его ожидает за вторжение в чужое жилище и порчу гранок, если писатель даст делу ход.

— У вас найдется большой пластиковый мешок для мусора? — спросил Джимми. — Из тех, что зеленого цвета? Я запакую пса и отвезу владельцу. А вам, Дэнни, сейчас стоило бы немного поспать. О свихнутом престарелом копе можем поговорить в другой раз. Если захотите.

— Спасибо за помощь, Джимми.

Ну вот, он только что проскочил очередной перекресток на жизненной дороге. Вопрос выбора даже не стоял: им с отцом оставалось лишь крутить руль и ехать дальше. Сколько же сейчас бывшему Ковбою? Карл — ровесник Кетчума и Пам Нормы Шесть. Значит, ему шестьдесят шесть. Не так уж он и стар, чтобы спустить курок. Пока еще сил на это ему хватит.

Дэнни следил за удалявшейся машиной патрульного. Судя по габаритным огням, он сейчас поворачивал на Гикори-Ридж. Скоро Джимми подъедет к автомобильному кладбищу, где обитали Дрейк и уцелевший пес-полукровка. Дэнни вдруг отчаянно захотелось узнать, как повернутся события, когда патрульный вручит этому наглому хиппи зеленый пластиковый пакет с дохлым псом. Чем это кончится? Достаточно ли Дрейку будет полученного урока, или случившееся только подхлестнет его жестокость? Так часто бывает, когда в основе событий лежит нечто жестокое.

Дэнни понял: он должен об этом знать. Писатель сел в машину и выехал из «усадьбы». Он гнал по Гикори-Ридж, пока не заметил впереди хвостовые огни машины патрульного. Тогда Дэнни сбавил скорость. Он продолжал ехать за машиной Джимми, сохраняя дистанцию. Должно быть, патрульный заметил свет его фар и понял, что Дэнни едет следом. Писатель не собирался подъезжать к самому кладбищу старых машин. Достаточно остановиться и вслушиваться. В случае чего звук выстрела он услышит.

Оказалось, что времени на сборы у Дэнни с отцом было больше, чем они предполагали, но они мудро решили его не транжирить. На сей раз отец с сыном послушались Кетчума. Разве не был прав их давний друг, когда твердил, что Вермонт совсем рядом с Нью-Гэмпширом? Сумели бы, например, Крошка и Мэй добраться до Айова-Сити и попасть в «Мао»? Вряд ли. Интересно, а какова вероятность, что кто-нибудь из округа Коос попадет в Боулдер, где Джо вскоре будет учиться в университете? Вроде бы вероятность мала, однако на этот раз писателя убедили слова Кетчума. Хватит испытывать судьбу. Правда, покинуть родину будет непросто (здесь Кетчум ошибался), ведь речь шла не о временном отъезде. По замыслу старого сплавщика, они должны будут уехать из Штатов навсегда. (Кетчум даже знал, куда именно.)

На следующий день после разрушительного вторжения Крошки и Мэй в «Авеллино», рано утром, Кетчум позвонил повару и Дэнни. Старый сплавщик находился не то в состоянии рассудительного похмелья, не то в состоянии мимолетной трезвости. Разумеется, он сначала позвонил повару, затем Дэнни, но писателю показалось, будто Кетчум говорит с ними обоими сразу. Тон у него был довольно раздраженный.

— Целых тринадцать лет Ковбой думал, что вы уехали в Торонто. Карл знал, что Эйнджел оттуда, и решил, что вы свалили в Канаду. Верно? Я и без ваших подтверждений знаю, что верно, — гремел в трубку Кетчум.

Повар слушал его словоизлияния на кухне «Авеллино», где сейчас сидел, потягивая крепчайший эспрессо. «Боже милостивый. Ну почему Кетчуму обязательно нужно так орать? — думал повар. — Или он считает, что его не поймут, если он будет говорить нормальным голосом?»

По мнению Кетчума, границы воображения Крошки и Мэй были меньше кучки дерьма, оставленного енотом. Эти суки всегда пробавлялись сплетнями, а уж в старости — тем более. Но даже при их безмозглости они не помчатся в Берлин сообщать Карлу потрясающую новость и не станут ему звонить. Начнется с того, что они переругаются, обсуждая, как и когда это сделать. Крошка предпочтет выжидать, пока Карл не сделает ей какую-нибудь пакость или не скажет что-нибудь обидное. Мэй будет довольно неуклюже намекать ему, что узнала кое-какие интересные вещи, доводя Карла до бешеного желания вытрясти из нее эти сведения. И пока эти старые задницы будут тешиться, разыгрывая привычную интригу, у повара и Дэнни есть немного времени на сборы.

В своем разговоре с Дэнни Кетчум высказался конкретнее: