Последняя ночь у Извилистой реки

— Как видишь, — торопливо отвечала Джейн. — Протрезвел потом и, должно быть, ужаснулся тому, что мог натворить.

Иногда Дэнни замечал, как странно сплавщик поглядывает на свою левую руку. Особенно когда напьется. Минувшей ночью у него был такой же взгляд, когда он рассматривал гипсовую повязку. Если бы его видела Джейн, она бы усмотрела в этом знак. Сказала бы, что Кетчум до сих пор подумывает оттяпать себе левую руку. (Но почему левую? Это был еще один вопрос, озадачивающий Дэнни Бачагалупо. Кетчум — не левша. Уж если ты себя так ненавидишь, если считаешь, что виновен в гибели жены друга, так почему бы не оттяпать правую, основную свою руку?)

В кухне было тесно: там собралось несколько толстых женщин, худощавый повар и еще более худощавый сын повара. Невозможно было пройти, не сказав: «Посторонись!» — или не похлопав живую преграду по спине. Когда женам рабочих требовалось обойти Дэнни, они зачастую легонько шлепали мальчишку по заду. Случалось, кто-нибудь из теток шлепал по заду и его отца, но только если Джейн не видела. Дэнни заметил, что индианка часто оказывалась между поваром и работницами — особенно в узком проходе между плитой и разделочным столом. Пространство еще более сужалось, когда открывались дверцы духовок. На кухне были и другие тесные местечки, где повар и работницы старались не задеть друг друга локтями, однако проход между плитой и столом считался самым узким.

Джейн отправилась в зал — накрывать на столы. Кетчум вышел наружу — помочиться. Эта неистребимая привычка сохранялась у него еще со времен житья в ваниганах. В те «старые добрые времена» передвижных лагерей Кетчум любил будить лесорубов, направляя струю мочи на металлическую стену ванигана.

— Эй, проснитесь! Ваниган сносит в реку! — кричал он. — Боже, помоги! Он уже уплывает!

Лесорубы просыпались, и на Кетчума обрушивался шквал забористой ругани.

Было у него и другое любимое развлечение. Кетчум брал сплавной багор и молотил им по стенкам спящего ванигана.

— Не открывайте дверь! Тут медведь! — орал сплавщик. — Он у меня на глазах уволок женщину. Боже, что творится!

Кленовый сироп в кастрюле достаточно подогрелся, и теперь Дэнни разливал его по графинчикам. У себя за спиной он слышал шумное дыхание одной из теток.

— Посторонись, красавчик! — хрипло произнесла женщина.

Повар в это время обмакивал банановые хлебцы в яичную глазурь. Подсобница поджаривала французские тостики, а другая, взяв лопатку, перемешивала баранье рагу.

Прежде чем отправиться на свое нескончаемое мочеиспускание, Кетчум подозвал Дэнни:

— Значит, в воскресенье, в девять утра. Напомни отцу.

— Мы обязательно приедем, — пообещал мальчишка.

— Что это за секреты у тебя с Кетчумом? — прошептала в ухо Дэнни Джейн.

Он и не заметил, когда она появилась из зала, и подумал, что опять стоит на дороге у какой-нибудь тетки.

— Мы с отцом обещали Кетчуму, что будем ждать его в воскресенье утром возле плотины Покойницы, — ответил Дэнни.

Джейн встряхнула головой. Ее коса, длиннее конского хвоста, взметнулась над ее могучим задом.

— Значит, Кетчум все-таки втравил его в это дело, — проворчала Джейн.

Козырек бейсбольной шапочки был низко надвинут, и глаз посудомойки Дэнни не видел. А на него, как всегда, скалился придурковатый вождь Уаху.

Незнакомый человек, зайди он в кухню, не заметил бы ничего особенного. Однако Дэнни и индианка привыкли к этой «кухонной хореографии». Движения изо дня в день повторялись. Повар шел, держа поднос с горячими лепешками, и подсобницы проворно убирались с его пути. Одна из них опрокидывала формы с готовыми кексами в большую фарфоровую чашу. Невзирая на солидные габариты женщин (по сравнению с работницами повар и его сын оба выглядели мальчишками), никто никого не толкал.

В проходе между плитой, где на шести из восьми конфорок стояла либо кастрюля, либо сковородка, и разделочным столом спиной к спине встретились повар и Джейн. Дэнни не однажды видел их в таком положении. Но сегодня он уловил некоторые тонкости в их «танце», на которые прежде не обращал внимания. А еще он услышал, как они обменялись короткими фразами. Когда оба находились друг против друга, Джейн намеренно прикоснулась своим необъятным задом к спине повара (Доминик был ей по плечо, и ее ягодицы упирались ему в середину спины).

— До-си-до, партнер, — сказала посудомойка.

Невзирая на хромоту, повар сохранил равновесие. Ни одна лепешка не упала с его подноса.

— До-си-до, — тихо ответил ей Доминик Бачагалупо.

Джейн обошла его и направилась дальше. Из присутствующих только Дэнни заметил этот странный танец. Наверное, будь здесь Кетчум, он бы тоже заметил. Но Кетчум стоял на дворе и, вероятно, до сих пор мочился.

Глава 3 Мир происшествий

Эйнджел Поуп сгинул под бревнами в четверг. В пятницу после завтрака Индианка Джейн отвезла Дэнни в школу, а затем вернулась в столовую.