Последняя ночь Вампира

Отшельник показал в сторону шкафа рукой — мол, смотрите, раз вам хочется.

Пока его люди стелили на пол покрывало и раскладывали на нем копченую свинину, вяленую говядину и сыр, Филипп рассматривал потертые фолианты. Подошедший к нему кузен заглянул за плечо.

— Что за дьявольские письмена? — прошептал он.

— Ты же не умеешь читать, — заметил барон.

— Но как выглядит латынь, мне известно. А это какие-то закорючки.

— На каком языке писаны ваши книги? — громко спросил де Грасси у понуро сидевшего за столом на грубо сколоченном стуле отшельника.

— На греческом, и еще — на языке сарацинов.

— Чернокнижник! — горячо зашептал Жильбер. — Наверное, поклоняется Магунду и Термаганту! Не боишься, что он нас во сне околдует? — Он, скосив глаза, посмотрел на маленький стол справа — на нем были разложены связки сухих трав, кореньев, стояли несколько глиняных сосудов и небывалых в их краях пузырьков из стекла, что только подтверждало догадку. Вдруг его взгляд упал на висящий на стене в ножнах с красивыми узорами узкий кривой меч.

— Вот и меч сарацинский! — Тарди потянул за рукоятку, в слабом отблеске факела неожиданно ярко сверкнула необычная сталь.

— Не трогай! — донеся сердитый голос отшельника.

Жильбер поспешно отпустил оружие.

Барон и сам поежился. Все это выглядело более чем странно. Столько книг — это же сокровища! Стоят они много денег и вовсе не соответствуют убогому жилищу.

Воины позвали к трапезе. Де Грасси сел на пол, подложив под себя маленькую походную подушку, и позвал неприветливого хозяина присоединиться. Тот жестом отказался. У Тарди завращались глаза.

— Ты брезгуешь нашей пищей? — удивился он. — Ты даже в знак уважения не хочешь преломить хлеб с нашим господином?

— Вы меня простите, — ответил тот, — но обет, данный мною предкам, не позволяет мне вкушать эту пищу.

— Чем же ты питаешься? — спросил Александр, уже отрезавший длинным ножом знатный кусок свинины.

— Орехами, желудями и злаками, — ухмыльнулся отшельник.

— Такой пост внушает большое уважение, — кивнул ему барон. — А говоришь — не монах. Ну хотя бы присядь к нам, прими участие в беседе, выпей доброго вина.

— Присяду, — кивнул хозяин, встал со стула, поправил рубаху и опустился на пол, поджав ноги под себя, — но вино я не пью.

— Нет, не монах! — засмеялся Фредерик, из кожаной фляги наполняя присутствующим кубки.

Филипп начал читать молитву, стоявший гомон умолк. Когда де Грасси закончил, он поднял свой кубок и громко закричал:

— Пьем за достойную победу над грозным врагом!

Все подхватили тост, раздались и «За богатую добычу!», и «Смерть англичанам!». Осушив свой кубок, барон тщательно вытер усы и бороду ладонью, взял в руки свиную ногу и оторвал от нее зубами приличный кусок. Еще не до конца прожевав, он спросил у отшельника:

— Как твое имя? Ты нам его не назвал.

— А я его, с вашего позволения, и не назову.

— Что за дерзость! — вновь скрипнул зубами оруженосец.

— Почему? — удивился барон. — Тоже обет?

— Нет. И так много знаете. И вообще, если вы останетесь в живых, то вряд ли сможете держать язык за зубами. Я вас сюда впустил на горе себе — теперь мне придется менять жилище.

— Зачем? — оторвав еще один кусок, спросил Филипп.

— Ну как же? Ваш юный друг начнет рассказывать, что в лесу живет еретик-чернокнижник! Меня поймают и быстро сожгут.

— Уж больно похоже содержимое ваших склянок на колдовские зелья, — заметил Жильбер.

— Когда вы, юноша — не дай вам Бог, конечно, — вдруг окажетесь во власти недуга, не побежите ли вы тотчас к лекарям?

— Я на здоровье не жалуюсь!

— Правильно — хвори приходят с возрастом. Меня же давно интересует искусство врачевания, это единственное, чему я посвящаю все свое время. Воздействие разных снадобий на человека — вот предмет моих забот.

— Достойно большого внимания и похвалы, — заметил барон. — Мы о вас никому не скажем. Только почему вы сомневаетесь, что мы останемся в живых? По слухам, такого большого войска, которое собрали герцог Орлеанский и коннетабль Шарль д’Альбре, у французов еще не было. Когда же к ним подойдем мы, бургундцы, нас будет столько, что просто затопчем англичан — не будет надобности даже доставать мечи!

Присутствующие одобрительно загудели, вновь наполнились походные кубки.