Последняя обойма

Я долго выбирался из кресла и еще дольше шел к двери. Проклятый звонок словно раскаленной проволокой пронизывал мне череп. На пути от кресла до прихожей я успел сообразить, что вряд ли увижу на лестничной площадке Анну. Та обычно входила без звонков и прочих формальностей. И я убрал «люгер» за спину. Цепочку я тем не менее снимать не стал.

— Кого там черти принесли? — хмуро поинтересовался я, еще не взглянув в приоткрывшийся проем.

— Черти принесли меня, — сказал Макс. Я не поверил. Поэтому снял цепочку и спросил:

— Кого-кого?

— Меня, — повторил Макс. — У тебя приемный день? Или мне торчать у твоих дверей?

— Заходи, — пожал я плечами. Как-то подзабылось, что в мире существуют люди вроде Макса. Последнее время они мне не попадались. Я ждал кого угодно — бандитов, Гиви, Анну, милицию...

Макса я встретить не ожидал. Поэтому не знал, что мне делать и что говорить. Похоже, у Макса были те же самые проблемы.

Пригнувшись, чтобы не задеть головой люстру, Макс неуверенно остановился посреди комнаты. Он взглянул на кресло, потом на меня:

— Решил заняться перестановкой мебели?

— Угу, — ответил я и упал в кресло.

— Я слышал, у тебя неприятности, — сказал Макс.

— Это старая новость.

— Но еще актуальная? Судя по пистолету у тебя в руке.

— Разве? — Я посмотрел на «люгер», как будто видел его впервые в жизни.

— Может, я смогу чем-то помочь? — спросил Макс.

Я засмеялся. Макс озабоченно покачал головой, выражая беспокойство по поводу моего состояния.

— Что здесь смешного? — несколько обиженно поинтересовался он. — Что ты ржешь?

— Макс, мы с тобой разбежались по одной лишь причине — тебе очень хотелось нормальной жизни. Тебе хотелось порядка, размеренности, аккуратного прибыльного бизнеса. Ты хотел каждый день в шесть часов вечера возвращаться домой. Разве не так?

— А что в этом плохого? — Макс нахмурился, и на переносице образовалась вертикальная складка. Он очень забавно выглядел в эту минуту. Он не понимал, что смешного можно найти в его словах.

— В этом нет ничего плохого, Макс, — ответил я. — Просто в твою систему нового быта я никак не вписываюсь... Я источник неприятностей. Я ходячая проблема. Это все твои слова. Или аккуратный бизнес, или я. Ты же сделал свой выбор, разве не помнишь? Я больше не работаю в твоей конторе. И я нормально это воспринял. Ты хочешь спокойной жизни — ты имеешь на нее право. Я не хочу тебе портить жизнь. Я ушел. А теперь ты приходишь и говоришь: «Может, тебе помочь?» Нет, Макс, мы уже проехали эту остановку... Все в прошлом. Да ведь и ты сам не хочешь, чтобы я попросил тебя о помощи. Так?

— Ты хочешь сказать, что я — последняя сволочь? — Макс был мрачен как грозовая туча. Я не хотел его обижать.

— Вовсе нет, Макс. Просто ты один раз уже решил, что тебе нужно. Я в курсе. Я тебя понял. Ты мне ничего не должен. Я уж как-нибудь сам по себе...

— Просто мы тогда... — буркнул Макс. — Не очень хорошо тогда получилось. Я хотел тебе все подробно объяснить, чтобы не было обид...

— У меня нет на тебя обид, Макс, — заверил я.

— Вот, собственно, за этим я и зашел, — пояснил Макс. Складка на его лбу разгладилась. Я только сейчас сообразил, что Макс сидит на корточках перед моим креслом. Просто какое-то «Возвращение блудного сына». Только на самом деле блудным сыном был я, и я никуда не собирался возвращаться. Вот так всегда в искусстве — реальная жизнь отражается с точностью до наоборот.

— Давай тяпнем, что ли, — предложил Макс и откуда-то вытащил бутылку «Столичной». — За жизнь и за все такое прочее...

— Ты спятил? — Я посмотрел на часы. — Еще только половина одиннадцатого утра. Ты же еще на работу поедешь...

— Плевать на работу! — решительно сказал Макс. — Можно хоть раз в жизни послать все к черту! — И он стал откручивать пробку.

Я смотрел на него, так настойчиво пытающегося доказать, будто нас все еще связывает нечто большее, чем бутылка водки, и думал. Я думал о том, что своим сегодняшним приходом Макс успокаивает прежде всего себя. И он уйдет некоторое время спустя, довольный собой, довольный тем, что «урегулировал» испортившиеся было отношения со старым приятелем. В записной книжке в разделе «Дела на день» можно было поставить галочку.

Только все это было напрасно. Сегодня мы еще способны сидеть за одним столом, пить водку и даже говорить о чем-то. Правда, уже после второй стопки паузы между репликами становятся все длиннее и длиннее...

Такими медленными будут становиться паузы между нашими встречами. Мы будем все реже и реже звонить друг другу. Макс забудет о моем дне рождения. Я буду помнить, но не приду и не напомню о себе телефонным звонком. Потому что это уже не будет нужно ни ему, ни мне.

Этот процесс займет годы, и однажды, встретившись на улице, мы просто обменяемся взглядами, кивнем друг другу и разойдемся. И в наших взглядах будет только пустота. И каждый из нас будет для другого человеком из прошлого.

А пока Макс весело рассказывал какой-то анекдот и разливал водку по рюмкам...

Я улыбался. Я умею улыбаться, даже когда мне совсем не смешно. Я давно этому научился.