Последняя охота

— Я из Ольги через пять лет слепил сносную хозяйку. На работе она успокоилась, научилась ладить с людьми. А вот в личном всегда чувствовал себя дублером. Вроде повода не было, ведь Олег даже не заходил к нам. Но дело не в нем. Чувствовал, что жена продолжает его любить. Даже уверен был, но это не вставало меж нами всерьез. Просто пришло убеждение, что я Ольге не нужен. Может, потому с ушами влез в работу и возвращался домой уже к полуночи. Часто в кабинете ночевал. Время сложное, а работу милиции ты и сам знаешь. Всего хватает.

Дамир согласно кивнул головой. Уж о работе милиции он хорошо был осведомлен.

— Когда целиком ушел в работу, многое узнал, научился, набрался опыта. Черпал свои познания отовсюду. Конечно, это сказалось на результатах, повысилась раскрываемость дел, следствие стало грамотным до безупречности. Ох, и многих фартовых мы тогда отловили! Я слишком был занят работой и очень мало виделся с женой, почти не интересовался ее жизнью. Так шли годы. Я не вспоминал о днях рождения, семейных юбилеях. Ольгу это обижало, но она не решалась упрекнуть, понимала, что перестала быть любимой, нужной. Она даже не зачала от меня. И в случае се претензий я мог указать на дверь. Нас ничто не связывало и не держало, кроме росписи. Но чего она стоила? А годы текли: десять, пятнадцать… По работе все шло нормально: ни званиями, ни наградами не обходили. Из рядового следователя стал старшим, потом целый отдел доверили. Я лично вел самые сложные дела. И вот в городе появился небезызвестный Паж — это кличка негодяя. Всякие слухи поползли о нем, что он махровый вор, убийца и насильник! Якобы ему подчиняются все «законники». Сказать такое могли лишь обыватели, не сведующие в воровских законах. Да и не опускались они до уровня щипачей и скокарей, всяких стопорил. Это удел шпаны. В городе то там, то в другом районе находили изнасилованных и убитых женщин и девушек. Начальник горотдела вызвал меня и говорит: «Хоть сам бабой переоденься, но этого гада излови! Поручаю лично тебе! Чтоб за месяц все сделали!» А у меня на тот момент восемь дел в производстве, в том числе по Шкворню. И везде горит срок. У следователей и вовсе запарка: по пятнадцать — двадцать дел на шее. И со всех сторон давят. Дома — жена и дети: «Почему поздно приходишь и мало получаешь?» По телефону — угрозы: «Кончайте пасти и на хвосте висеть, а то не только самих, семьи уроем живьем». С другой стороны, я и начальник горотдела. Короче, полная запарка, а передышки нигде не видно. И вот просвет! Приволокли оперативники ночью двоих. Парня с девкой! Он ее в парке прижал и уже собрался использовать, та заорала. Мои поблизости оказались. Когда того гада брали, он ножом пытался отбиться, сбежать, но от моих не вырвешься. Дали по башке, нацепили наручники и приволокли, мол, наконец поймали птаху! Я начальнику доложил и взял дело к своему производству, а через день ко мне приходит Олег.

— Тот самый?

— Ну да! И говорит, что оперативники взяли в парке его сына. Он вовсе не насильник и с этой девкой встречается почти год. Потребовал, чтобы я отпустил сына, но я ему не поверил. Допросил девицу. Она сказала, что знакома с этим парнем совсем недавно, всего два дня. Он пригласил ее в парк и стал приставать. Когда оттолкнула, достал нож и сказал: «Я и не таких уламывал. Молчи, если хочешь жить…» Олег не поверил девице. Я провел очную ставку. Девушка не отказалась от показаний, лишь добавила, что парень назвался Пажом. Имя это или кличка, она не знала. Короче, не буду раскрывать все детали, отдал я его под суд. Повесил на него всех изнасилованных и убитых. Понятно, что суд его приговорил к расстрелу. Вскоре этот приговор исполнили. Олег за месяц поседел, стариком стал и все твердил, что его сын не виновен. — Михаил закурил и продолжил: — Олег часто приходил ко мне в кабинет и упрекал. За сына. И однажды довел до зла. Я сказал ему, что обязан был отстранить его от следственной работы, а начальник должен решить вопрос о соответствии… по моральным соображениям. Но пожалели, пощадили и, наверное, напрасно… Олег тогда впервые сорвался и наговорил кучу гадостей. Сказал, что я карьерист и шагаю через трупы. Это было ложью. Он высмеял мою бездетность и съязвил, что судьба не случайно не дала продолжения. Таких, мол, нужно держать в изоляции от людей, что не случайно от меня отошли друзья и я одинок всюду, даже в собственной семье. Эта осведомленность тогда не насторожила. Олег упрекнул даже тем, что мне никогда не испытать радости родителя, а потому живу на земле кучей мусора! Я с ним не спорил, слушал молча. Ждал, пока он выплеснет все до конца. Мучительно было! Очень трудно, но не сорвался.

— Если он болтал, что у тебя не стало друзей, кем он был? — спросил Дамир.

— Лютым врагом!

— Из-за сына?

— Понимаешь, когда его расстреляли, в городе не прекратилась волна насилия и убийств. Те женщины, которым повезло выжить, в милицию старались не обращаться. Не хотели огласки и позора. А мертвые, что могли рассказать?