Последняя охота

Кит исчез в волнах и вновь показался за несколько сот метров от прежнего места. Клэр вела "Рорквал", держа кита в поле зрения. Нужны мы или нет - нам суждено было все это увидеть.

Пинкоски летел по широкой дуге, намереваясь выйти к киту сбоку. Было видно, как лыжи с хвостом пены то исчезают, то появляются в волнах.

Промышленная пушка посылает гарпун с палубы китобойца на два километра. Но Пинкоски должен был не просто поразить кита - нужно было попасть в определенную точку.

- Он приближается, - проговорила Клэр. Я молча кивнул.

Человек был мал и хрупок рядом с великим китом. Кит не обращал внимания на человека. Что он мог знать о страсти, которая влекла человека?

Я увидел, как тонкая рука занесла гарпун. Другой рукой Пинкоски держался за поручень. Даже отсюда можно было догадаться, что правая рука, на вид обыкновенная, была искусственной. Искусственная рука, электромеханический гибрид технологии и плоти, держала гарпун.

...Много лет назад на борту военного корабля в дни героической и отчаянной борьбы оказались рядом два молодых человека - моряк и инженер; это были разные люди, но у них была одна и та же мечта. Один из" них, как некогда создатель "Дон-Кихота", потерял руку в разгар боя. С той поры завязалась их дружба.

Пинкоски шел вперед, пока волны, расходящиеся от гигантской туши кита, не начали раскачивать его с такой силой, что лыжи готовы были опрокинуться. Блестящий бок кита был совсем близко.

Огромная голова скрылась в пучине. Над водой показался раздвоенный хвост.

Взмахнув протезом, Пинкоски метнул гарпун.

Кит ушел в глубину, взметнув фонтан воды. Шквал пены обрушился на капитана, и, прежде чем Пинкоски успел справиться с лыжами, они перевернулись.

Капитан снова исчез!

На моем пульте запищал сигнал. Машинально я скосил глаза и увидел мигающую красную лампочку...

Пинкоски нигде не было видно.

Опомнившись, я повернулся к Клэр и тронул ее за плечо. Клэр молчала... Автоматически, как во сне, набрала новый курс.

"Рорквал" резко повернул и пошел к источнику радиосигнала.

Я схватил багор и выпрыгнул на борт. Луч прожектора отыскал плывущий пузырь. Я подцепил его багром. Клэр остановила двигатели.

Пинкоски утонул. Завершить охоту пришлось нам.

Я положил пузырь на палубу и стал выбирать линь, тянущийся за пузырем. Блеснул гарпун и звякнул о палубу.

Потом я отсек гарпун ножом от линя. Гарпун был холоден и чист. Океан отмыл его от крови. Я осмотрел оружие капитана. Все было в порядке...

Теперь нужно отвинтить наконечник и рукоять. Рукоять была пустой раньше в ней помещался пузырь, который был выброшен в момент выстрела и вытянул гарпун из тела кита. У меня в руке осталась двухметровая трубка, она матово поблескивала и холодила руку сквозь перчатку. Я увидел зеленый огонек индикатора на конце трубки.

- Ну как? - Клэр заглянула мне через плечо.

- Криоиндикатор в порядке. Все нормально.

- Отлично, - сказала она равнодушно.

Я спустился в форпик, уложил трубку в электронную нишу и подключил аппаратуру. Теперь о содержимом трубки будет заботиться компьютер.

- Эй вы, на борту! Подобрали добычу?

Мы обернулись. Клэр вскрикнула, а у меня так заколотилось сердце, что я думал - оно разорвется.

Пинкоски, мокрый, окоченевший, но явно живой, переполз через леер на палубу. Если раньше он казался мне старым, то теперь он выглядел как сама смерть. И все же он был жив! Он выпрямился. И голос у него был, как прежде.

Ничего себе, а? Даже в герметическом теплоскафандре недолго выдержишь в антарктической зимней воде при температуре шесть градусов. Не говоря уж о том, что из него, наверное, всю душу вытряхнуло в водовороте.

Клэр, плача, повела его в кокпит. Он отказался от лекарств, но чашку кофе проглотил с видимым удовольствием.

- Вы не ответили на мой вопрос, - сказал он.

- Мы достали, - сказал я, взглянув на пульт. - А кит находится сейчас на глубине 250 метров, велел вам кланяться. Он жив и здоров.

- Ну что ж, - сказал Пинкоски. - Пора возвращаться домой.

Я молча поглядел на него, Клэр погрузилась в расчеты: нужно было вычислить безопасный курс между айсбергами. Я глядел на капитана, а он смотрел на черную воду. Я понимал, что он из тех, кто держит в своих руках жизнь, кто сам олицетворяет эту жизнь, и убить его невозможно.

- Счастливого плавания, - пробормотал он, обращаясь к океану. - Живи в мире. Ты не будешь последним. Твои дети будут жить, пока существуют моря.

Да, они будут жить. Живые клетки будут доставлены в генетические лаборатории. И будут созданы хромосомные наборы для обоих полов. И клоны будут выращены в питательных жидкостях, и молодые киты выплывут в океан.

И никогда не вымрут на Земле величайшие из ее созданий.

"Рорквал" развернулся, привстал на крыльях и помчался на север, к дому.

Я взглянул вопросительно на нашего капитана.

- Что же теперь?

- Ты имеешь в виду меня? Ха-ха! - Он вдруг рассмеялся глубоко и сочно. В жизни своей я не видел, чтобы он так смеялся. - Разве мало на Земле существ, которым угрожает гибель? А? - сказал он. - Другие киты. Дельфины. Наконец, просто рыбы. Мы вернемся, малыш.