Последняя охота

Он смотрел на шале, прилепившиеся к склонам вокруг водной глади. Совсем новые, но умело состаренные, деревянные строения навевали мысль о согревающем душу вневременье. Картинка на шоколадке.

Ньеман перевел взгляд на идеально гладкую, хромированную поверхность воды. Озеро напоминало месторождение особого минерала, в котором когда-то закаляли бомбы для люфтваффе.

Они снова повернули, и озеро исчезло. Перед ними оказался очередной хвойный туннель… Комиссар не понимал, куда они, к черту, направляются.

– Филипп Шуллер, – пустилась в объяснения Ивана, – живет в общине, в центре, входящем в состав Общества Макса Планка[8], это аналог нашего Национального центра научных исследований[9] – исследователи совершенно автономны, их лаборатории используют солнечную энергию, они выращивают овощи на собственном огороде и варят мыло.

– Гениально.

В разговоре об экологии и ее защитниках Ньеману ни разу не удалось удержаться от насмешливого тона, хотя он знал, что эти люди на правильной стороне в борьбе за будущее.

Словно подтверждая рассказ Иваны, пейзаж изменился, изгнав все признаки современной цивилизации: ни тебе линий электропередач, ни человеческого жилища. Природа равнодушно взирала на окружающий мир с высот своего ледяного величия.

Начался спуск в небольшую долину, где за стеной, увитой диким виноградом, укрылось несколько ферм.

– У тебя адрес точный? – поинтересовался Ньеман (он совсем перестал ориентироваться). – Что они тут делают, козий сыр?

– Прекрати, Ньеман, эти ребята принадлежат будущему.

– Ты только посмотри, один из семи гномов решил нас встретить.

У мужчины действительно были борода и брюхо, но роста он оказался обычного, человеческого, хотя круглые очки, посох и улыбка на румяных щеках делали его похожим то ли на Умника, то ли на Весельчака из свиты Белоснежки.

– Тормозите, – велела Ивана, – это, видимо, Шуллер. Я предупредила его о нашем приезде.

Ньеман послушался и остановился рядом с хозяином сказочного места.

– Прошу прощения, – сказал «гном», наклонившись к окну водителя, – мы не пускаем машины на хутор.

Французский у него был великолепный во всех отношениях, если не считать намека на акцент – немецкий или эльзасский.

– Это охраняемая зона, – добавил он и указал на небольшую земляную площадку. – Наша парковка.

Выйдя из «вольво», Ньеман заметил, что стена ограды и разнообразные виды деревьев вокруг домов создают некое подобие японского сада. Цвета, расположение, равновесие – все было призвано внушать покой.

Покончив с представлениями, полицейские последовали за Шуллером. Все «знаки» были в зеленых тонах: лишайники, папоротники, крапива украшали портик, с каждым шагом запах навоза становился сильнее. Так ищут будущее? Кроме шуток?

Во дворе скепсис Ньемана только усилился: женщины вручную стирали белье в оцинкованных тазах, некоторые мужчины возили компост в тачках, другие – все бородачи – сидели за длинным деревянным столом и лущили горошек…

– Внешность обманчива, – улыбнулся Шуллер, – наши исследователи – лучшие в Европе, есть даже один нобелевский лауреат!

– И чем конкретно вы тут занимаетесь? – с сомнением в голосе спросил Ньеман.

– Биологией. Физикой. Генетикой. Ищем решение экологических проблем.

– Но вы еще и семейный врач Гейерсбергов? – вмешалась Ивана.

– Разве это не одно и то же? – усмехнулся в ответ толстяк. И добавил, как будто сразу пожалел о сказанном: – Простите дурака, неудачный момент для шуток. Бедняга Юрген… Я ведь присутствовал при его рождении, понимаете? Сюда, пожалуйста…

Шуллер пошел к главному зданию, над дверью которого висели колокол и аист из кованого железа. Ньеман последовал за провожатым, то и дело косясь на «лучшие умы», больше всего напоминавшие последователей хиппи семидесятых.

Врач толкнул тяжелую створку и прямо на каменном крыльце освободился от резиновых сапог. У стены стояли ряды фетровых тапочек.

– Вас не затруднит разуться? Входите, прошу.

5

Они вошли – и попали в другой век: пол из терракотовой плитки, высокий, как ковчег, камин, полки с медными кастрюлями. В центре – большой стол, освещенный миньонами в плафонах из силикатного стекла. Ставни прикрыты, и помещение купается в красновато-коричневом, с золотистым отливом, сумраке.

Сыщики переобулись и прошли в комнату.

– Пиво или водка?

Шуллер открыл гигантский холодильник с ледогенератором (только он и выбивался из общего стиля), и лампочка подсветила его бороду, как кружку темного пива.

– Пиво пойдет, – ответил Ньеман.

– Присоединяюсь… – Ивана кивнула.

Они молча устроились за столом. В воздухе пахло воском и влажным камнем. «Уж точно лучше, чем навозная жижа!» – мысленно усмехнулся комиссар.

Все открыли пиво и переждали, пока рассеется седой дымок над бутылочным горлышком. Включив воображение, легко было представить себя в средневековой таверне.

– Так что именно вы хотите знать? – спросил наконец Шуллер. – Два дня назад я отослал отчет французским полицейским. Меня допросили парни из местной полиции. Убийство одного из Гейерсбергов в наших краях – не рядовое событие, уж вы мне поверьте!