Последняя охота Серой Рыси

Страшная ловушка была прикреплена цепью к тяжелому деревянному бревну, которое он не мог даже пошевельнуть. Он яростно грыз странный и ужасный предмет, захвативший его лапу, ревел, плевался и катался через голову, окончательно растерявшись от бесплодных усилий освободиться. Испуганная и ошеломленная рысиха попятилась назад, прижав уши к голове и прищурив глаза. Но затем, вообразив, вероятно, что в этих непонятных для нее движениях скрывался какой-то обман, она с грозным ворчанием придвинулась ближе. Еще через минуту, выведенная из себя видом своего судорожно метавшегося супруга, она громко взвизгнула и, как безумная, схватила его за горло.

Оба зверя превратились в рычавший и визжавший клубок меха и когтей. Самец катался по земле, причем тяжелый капкан беспрестанно наносил удары и ему и самке, а железная цепь с резким лязгом то обвивалась вокруг них, то развивалась. Кровь, комья снега и хлопья вырванной шерсти летели во все стороны. Измученный ударами западни и цепи, перепуганный непонятным бешенством самки, самец ослабел первым. Через несколько минут живой клубок распался. Безумные крики перестали нарушать безмолвие ночи и сменились глухим предсмертным хрипением. Самец лежал неподвижно. Самка терзала его еще несколько мгновений. Потом, придя внезапно в себя, она остановилась, попятилась назад и, взглянув на изуродованное и скорченное тело своего друга, скользнула в ближайшие кусты. Здесь, охваченная страхом, она вся съежилась и, словно зачарованная, выглядывала из-за своего прикрытия. Немного погодя, она поползла дальше и, скрывшись в глубине лесной чащи, принялась облизывать раны и чистить шерсть. А распростертое тело самца, с жестокими, полуоткрытыми и застывшими глазами, постепенно коченело в сухом морозном воздухе.

ЧАСОВОЙ НА СТРАЖЕ

Длинные отмели, поросшие бледно-зеленой осокой и залитые лучами солнца, тянулись на несколько миль, начинаясь от устья речки и кончаясь у подножия далеких покрытых темным лесом холмов. Небольшая тихая речка текла, прихотливо извиваясь, по цветущей равнине. В том месте, где ее сонливо журчавшее течение сливалось с главной рекой, в ее золотистые воды врезывалась узкая песчаная коса. Здесь высилась, словно часовой, длинноногая серовато-голубая птица, похожая на рисунок на японской ширме.

Плоская и узкая голова огромной цапли с вытянутым, наподобие кинжала, желтым клювом и с хохолком из двух гибких черных перьев была откинута далеко назад. Ее изогнутая и необыкновенно длинная шея покоилась между приподнятыми горбом голубыми крыльями, переходя внизу в щиток ржаво-серого цвета, слегка прикрывавший каштановую грудь птицы. Если бы не ее глаза, она казалась бы такой же сонной, как тихо дремавшие поросли осоки, как серебристо-голубая вода и опалово-бирюзовое небо. Но глаза цапли, круглые, немигающие и золотисто-блестящие, были широко открыты.

Над речной травой, резво порхая, пронеслась крупная бабочка с красновато-бурым тельцем, покрытым темными и красными знаками. Пролетев над водой, бабочка вдруг испугалась и понеслась назад к берегу, туда, где густо рос ярко-зеленый стрелолист с бледными и нежными цветами, дремавшими в застывшем воздухе. Бабочка увидела чашечки цветов и устремилась к ним, надеясь найти в глубине чистых венчиков капельку вкусного меда. Несясь над песчаной косой, она заметила неподвижную цаплю, резко выделявшуюся над рядами осоки. Возможно, что она приняла ее за столб или за пень, но цапля показалась ей удобным местом, где можно на минуту присесть и расправить свои крылышки. Бабочка подлетела ближе к птице. В немигающих золотистых глазах цапли она не заметила никакой угрозы. Целую минуту бабочка порхала вокруг этих глаз, как вдруг длинная шея и прямой желтый клюв рванулись с быстротой молнии вперед, и бедняжка была схвачена. Повернув голову к берегу, цапля одним ударом о песок оборвала бархатное платье бабочки. Потом, быстро проглотив ее, втянула шею обратно в плечи и приняла свое прежнее выжидательное положение.

Затем цапля заметила стрекоз. Трепеща крыльями над осокой и блестя, как рубиновая брошка на солнце, в воздухе мелькнула маленькая розовая лютка, спасаясь от преследования коромысла[7], сверкавшего изумрудами и аметистами. Судьба несчастной была предрешена. Великан был необыкновенно быстр и очень голоден. Его яркие крылья зашуршали, когда он догнал розовую беглянку и схватил ее своими челюстями. Серебристое и гибкое тело жертвы судорожно затрепетало. Все это происходило возле неподвижной птицы на краю песчаной косы. Снова ринулся вперед, как молния, длинный желтый клюв и мгновенно поглотил и сверкавшую драгоценными камнями пленницу и пестрое чудовище.