Последняя орбита

— Есть еще один способ испробовать, — нерешительно предложил Павел. Он знал, что Бурмаков очень не любил, как это ни странно для умудренного опытом космонавта, риска. А то, что Павел собирался сейчас предложить, было именно риском.

— Затормозить в зоне действия луча? — Бурмаков догадался сам о замысле Павла. — Но мы же не можем измерить силу его. Вдруг ее достаточно, чтобы уже не выпустить корабль из своих цепких объятий.

— Ага, поверили в мои ловушки, — Павел поспешил перевести все в шутку.

— Поверил — не поверил, а мне очень не хочется сажать корабль в неизвестность. Как хорошо было на Марсе!

Павел промолчал, понимая тревогу командира. Больше к этому разговору не возвращались.

Виток за витком наматывал «Набат» вокруг Плутона. Казалось, что уже на нем не осталось ни одной точки, над которой не пролетал корабль. А Бурмаков все медлил, выжидал, надеясь хоть частично приподнять завесу, окружающую эту таинственную планету. Но наконец и его терпению пришел конец. Собрав экипаж, Бурмаков отдал приказ:

— Располагайтесь по аварийным местам. Будем садиться.

7

— Все! — Бурмаков выпустил из рук штурвал и разжал побелевшие от напряжения пальцы.

Надрывистый гул ядерных двигателей, проникавший даже сквозь многослойную обшивку корабельного корпуса, снабженного звукоизоляцией, утих, оставив в ушах непрерывный звон.

— Плутон у наших ног! — шутливо напыщенным тоном доложил Бурмаков.

Витя поднялся, чтобы первому побежать к выходу. Но сделал один шаг и, будто наткнувшись на невидимое препятствие, споткнулся. Павел едва успел подхватить его. Мальчик растерянно посмотрел себе под ноги.

— Гостеприимный Плутон, — продолжал тем же тоном Бурмаков, — хочет напомнить людям, что они забыли о притяжении. Как докладывают приборы, оно здесь почти в два раза больше, чем на нашей родной планете. А если учесть, что мы за последнее время малость поотвыкли, чтобы нас ограничивали силы гравитации, то на первых порах придется трудно. Однако не огорчайтесь. Мы скоро привыкнем к своему новому весу, наши мускулы окрепнут, и будем бегать не хуже, чем на Земле.

Сутулясь, однако двигаясь без заметных усилий, Бурмаков подошел к иллюминатору. «Набат» опустился на небольшую площадку, расположенную среди скал. Они громоздились слева, справа, спереди, сзади, уходя за близкий горизонт. К командиру, тяжело дыша, подошли Павел и Витя, взглянули на открывшийся пейзаж чужой планеты.

— Ого, — сжал губы Павел, — вездеход можно было оставить на Марсе или переплавить в дюзах.

— Есть ракета, — подсказал Витя.

— И нет топлива, — окончил Бурмаков.

— Совсем? — удивился Витя, поглядывая то на Павла, то на Бурмакова. — А как же мы?

Павел отвернулся к пульту, словно вдруг заинтересовался показаниями манометра внутреннего давления.

— Осталось мало. Только на наши внутренние нужды — отопление, освещение, приготовление пищи, регенерацию воздуха, воды… — Он нажал клавиши счетной машины и показал карту-ответ. — Его нам хватит на полгода.

— Планета с такой плотной материей даст нам топливо значительно раньше, — сказал Павел.

— И тогда мы найдем место, где понадобится вездеход! — Бурмаков сказал это серьезно, уверенно, и эта уверенность подбодрила остальных.

Витя спросил:

— Когда мы сможем выйти?

— Думаю, через час, не раньше. Нужно сделать анализы. Да, Степан Васильевич? — обратился Павел к Бурмакову.

— Выйдем, если условия будут благоприятные, — подтвердил Бурмаков. — Но уже сейчас мы можем с полной уверенностью сказать, что четвертая из внешних планет не похожа на своих сестер. Если те состоят главным образом из газов, то Плутон, как и планеты «земной группы», образовался, видимо, из каменистого, плотного вещества.

Приборы ничего опасного не показывали. Вокруг корабля было безвоздушное пространство с обычным космическим количеством радиоактивных частиц, от воздействия которых людей надежно могли защитить скафандры. А страшный холод — минус двести двадцать градусов — был им не новостью. С ним они уже встречались раньше.

Как средневековые рыцари в кольчугах и латах, они направились к выходу. Бурмаков толкнул дверцу люка. Она вздрогнула, но не поддалась. Бурмаков нажал плечом, краснея от усилия. Крышка вдруг отскочила, открывая выход. Бурмаков чуть не полетел в люк. Посмотрев вниз, сообщил:

— Метра четыре до поверхности. Будьте осторожны.

— Степан Васильевич, — сказал Павел, — здесь первый пойду я.

— Хорошо. Пойдем вместе. Витя останется возле корабля. Не морщись, Витя. Можешь многое увидеть и здесь, только далеко не уходи. Мы еще не знаем, что нас ждет на этой планете.

— Значит, верите в наши фантазии хоть немножко? — оживился Витя.

— Сейчас уже нет. Но тебе больше, чем нам, нужно привыкнуть к удвоенному весу.

Витя послушался и молча следил, как, с трудом отрывая ноги, шаркая и пыля, Бурмаков и Павел уходили от корабля все дальше и дальше. Вскоре они скрылись за выступом скалы.

Прожектор медленно и методично описывал желтые круги вокруг «Набата». Обломки скал вспыхивали искорками.