Последняя осада

Комната была до самых дальних уголков заполнена бледным, но ярким дневным светом. Эмили с трудом разлепила один глаз. Голова болела. Из носа текло. Девочка попыталась поднять руку, чтобы вытереть нос, и обнаружила, что ночью засунула обе руки в перчатках за пояс джинсов, чтобы согреться. Она высвободила одну руку и вытерла нос рукавом. Одной неприятностью стало меньше. Но было полно других. Спина после ночи, проведенной на полу, тупо ныла. Шапка сползла, и голова осталась открытой на ледяном сквозняке, который тянул от окна к двери. Когда Эмили попыталась повернуть голову, обнаружилось, что шея затекла. Губы пересохли и потрескались, и, когда девочка облизнулась, их защипало.

На улице дул сильный ветер, от которого позвякивали стекла в оконной раме.

Рядом кто-то храпел.

Эмили застонала про себя и не без труда расстегнула спальник с одной стороны. Неуклюже села и обвела взглядом удручающую картину. Девственно-чистая комнатка с белеными стенами, залитая солнечным светом, превратилась в какой-то сарай. Пол был засыпан пеплом и мелкими угольками – их, видимо, ночью выдуло из камина порывом ветра. Дальше простирались прочие следы преступления: три спальника, разрозненные ботинки и прочие шмотки, открытая книга, и, хуже всего, жуткая груда объедков: разорванные пакетики из-под чипсов, огрызки сыра, мандариновые шкурки, открытая банка с горчицей, грязные ножи и обгрызенный кусок индейки, завернутый в мятую пленку. Довершали неприглядное зрелище две всклокоченных головы, торчащие из спальников. Маркус спал с открытым ртом; рта Саймона видно не было, но, похоже, он-то и храпел.

Эмили протерла глаза и взглянула на часы. Девять двадцать. Судя по смутному ощущению в затылке, у нее начиналась простуда. Кроме того, она гадко себя чувствовала оттого, что не выспалась: она не могла заснуть еще как минимум час после того, как ее товарищи вырубились. Все из-за той последней истории Маркуса: она вертелась в голове неотвязно, как шершень, населяя тьму призраками.

Тут ее кольнула какая-то мысль. Что-то насчет Маркуса… нет, дело не в истории, хотя история по-прежнему ее тревожила. Но в чем именно дело, Эмили все еще никак сообразить не могла.

Девочка с трудом поднялась на ноги и принялась рыться в своих разбросанных вещах, пытаясь найти еще одну пару носков, чтобы согреть ноги. За то короткое время, которое ушло на поиски, она ухитрилась наступить как минимум на один кусок сыра, который тут же прочно влип в те носки, что были на ней. После этого Эмили еще наткнулась на банку персиков, которая пряталась за пустым полиэтиленовым пакетом. Она выругалась и немного попрыгала на одной ноге, держась за ушибленные пальцы.

Маркус пошевелился, приоткрыл невидящий глаз.

– Пора вставать! – объявила Эмили. Когда она села, чтобы натянуть еще одну пару носков поверх тех, сырных, в глаза ей бросился предмет, наполовину высунувшийся из рюкзака Маркуса. Это был будильник.

И тут она вспомнила все. Папа Маркуса! Ему же надо вернуться к сроку!

– Маркус! – громко воскликнула она. – Вставай! Мы проспали!

– А? Чево?

Его глаза, обведенные серыми кругами, упорно не желали открываться.

– Мы опоздаем. Ты опоздаешь!

Тут его глаза наполовину приоткрылись.

– А скоко… скоко время?

– Десятый час.

– Чего?! О господи!

И Маркус, отчаянно брыкаясь, выбрался из спальника, заодно стряхнув с себя последние остатки сна. Не прошло и секунды, как он уже стоял на ногах, слегка пошатываясь и вцепившись себе в волосы. Он уставился на Эмили запавшими глазами.

– Я забыл завести будильник! О нет… Сколько точно времени?

– Девять двадцать… Нет, уже девять двадцать пять.

– О нет!!! – Он рванул на себе волосы так, словно собирался выдрать их с корнем. – Отец, наверно, уже вернулся… Что же мне делать-то?

– Не паникуй. Сколько времени у тебя уйдет на то, чтобы вернуться домой?

– Почти час, и надо ведь еще выбраться из этого вонючего замка… Он меня убьет!

Первый из воплей Маркуса разбудил Саймона на середине очередной рулады. Теперь Саймон осведомился хриплым и недовольным голосом:

– Слышь, а потише можно?

– Нет! Нельзя! – рявкнул Маркус и тут же снова заскулил: – Он меня убьет, Эм! Что же мне делать?

– Наверняка можно что-нибудь придумать.

Эмили села на спальник, как была, в одном ботинке.

– Возьми и сочини что-нибудь, – посоветовал Саймон, вынырнув из спальника.

– В смысле?

– Ну, соври. Выдумай какую-нибудь байку. Ты же специалист по этой части.

– Не могу! Он сразу поймет, что я вру. А потом, что я ему скажу?

Эмили подалась вперед.

– Ну, ему ведь не обязательно знать, что тебя всю ночь не было дома, верно? О! Знаю! Тебе пришлось рано встать, чтобы пойти и купить еды ему к завтраку. У тебя что-то кончилось: яйца, бекон, хлеб или еще что-нибудь.

Маркус с размаху хлопнул себя по лбу обеими руками.

– Нет! Не выйдет! У нас все магазины буквально в двух шагах. На то, чтобы сходить в магазин, нужно не больше пяти минут. А потом, у нас дома всего навалом!

– Успокойся. Слушай, давай малость приберемся и заодно подумаем. Давай, Саймон, шевелись. Надо собираться. А то вдруг снова Гаррис заявится?