Последняя осень. Буря (СИ)

– В образе призрака Уайльд изображает философа, независимого и неподвластного чарам женщин, – сказала та, словно процитировала учебник.

– Он какой-то неудачник, – потер подбородок Леонид. – Не может справиться с близнецами.

– Смотри глубже. Это проблема двух цивилизаций, рационального и потустороннего. Финал – символ примирения американцев с англичанами.

– Зачем нужен призрак, если он не пугает? – упрямился Леонид. – Сделали бы человеком. Бомж и то страшнее.

– Ты не осознаешь посыла! – раздраженно воскликнула студентка.

Она ушла, продемонстрировав настолько оскорбленный вид, будто Леонид плюнул ей в душу.

– Какая ранимая, – фыркнул он. – Я же не обижаюсь, когда путают Австрию и Австралию.

– Или презумпцию и преюдицию, – кивнула Маша, скрыв замешательство.

– Ага, – неуверенно отозвался тот.

Подождав, пока творения высохнут, они переместились в вожатскую. Студентки филологического одарили их недобрыми взглядами и, невпопад хмыкнув, продолжили орудовать тряпками. Широкие шкафы, две идеально заправленные кровати, чистая люстра и настенные светильники резко контрастировали с интерьером обычных спален. Отглаженные шторы почти доставали до блестящего линолеума. Маша и Леонид, как могли, повесили плакаты поверх голубых обоев.

Вскоре подтянулась съемочная группа. Динара, расправив складки на платье, протянула кулон.

– Как я выгляжу? – спросила она, когда Маша застегнула украшение.

– Отлично, – искренне похвалила та.

– Не забыть бы текст.

– Работаем с одного дубля, – грозно скомандовала Вика. – Посторонние, покиньте площадку.

– Она вжилась в роль, – удивилась Маша.

– Даже чересчур, – хмыкнула Динара. – Возмущается из-за каждой реплики, твердит что-то про диалоги. Ощущение, будто они «Титаник» повторяют.

– Поможете с галстуком? – сказал Кирилл, пригладив воротник белой рубашки.

К ним подскочила Вика, скороговоркой выпалила:

– Убери, будешь ближе к зрителю. Где девчонка с хлопушкой?

Маша пожелала Динаре удачи и ретировалась в комнату, отметив: «Кто-то воспринял проект слишком серьезно». Наедине с собой было некомфортно. Мысли, как ненужные вещи, спрятанные в дальнем углу кладовки, выбирались из глубин. Если бы кто-то озвучил тягостные думы, стало бы вполовину легче. Лишь пара человек из ее окружения могла безошибочно определить самые больные места. За размышлениями она не заметила, как пролетело время.

– Чего грустишь? – скороговоркой спросила вбежавшая Динара, на ходу раздеваясь. – Из-за Бортникова?

Она смешно запрыгала, натягивая штаны.

– Ага.

– Забей на этого торчка. Он загубит свою жизнь и умрет где-нибудь в канаве.

– Марк давно завязал, – по привычке возразила Маша, заступившись за бывшего парня.

– Так и поверила, – хмыкнула Динара. – У него зависимостей больше, чем извилин.

В горле запершило от запахов лака для волос и цветочных духов.

– Наверное, – сказала Маша с плохо скрываемой грустью.

– Ты его любишь? – охнула приятельница, присев рядом.

К ним заглянула Яна, позвала Динару. Та гневно махнула, повернулась к подруге:

– Не расстраивайся, ты достойна лучшего.

Через некоторое время Маша выползла из укрытия заметила Леонида, стоящего на лестничном пролете, и спросила:

– Ты куда?

– Хочу осмотреться. Пойдешь со мной?

Маша кивнула. Они поднялись на третий этаж.

Скудный свет едва проникал из немытых окон, ложился полосами поверх пожухлых книг, строительного и всевозможного другого мусора. Посреди хлама возвышались сломанное кресло и, по-видимому, укрытая белыми чехлами мебель. Со стен сыпалась краска. Маша поежилась то ли от холода, то ли от запустения. Облезлое помещение могло понравиться только любителям заброшенных построек и блогерам, снимавшим про паранормальные явления. Четвертый этаж был забаррикадирован, поэтому Леонид предложил спуститься. Внизу было сыро и темно. Обсудив увиденное, они сходили за верхней одеждой, аккуратно обогнули завалы и покинули здание.

Впереди расстилался лес, справа из-под снега продирались высокие заросли борщевика. Белые шапки, как перевернутые зонты, угрожающе качались. Там, где раньше резвились дети, суетились вожатые и случались первая любовь и верная дружба, теперь властвовала разруха. Клятвы, линейки, горн и знамя остались лишь в воспоминаниях. Жена ректора или он сам планировали подарить руинам вторую жизнь. Маша не оценила затею, ведь нынешние школьники скорее предпочли бы окончить курс по программированию или дизайну, создать инфопродукт и начать курировать учеников в соцсетях, чем месяц тухнуть в какой-то дыре. «Лучше бы сделали коттеджный поселок или базу отдыха, – размышляла она. – Рядом с городом мало подобного, пользовалось бы спросом».

Леонид, будто опытный охотник, склонился над сугробом.

– Что-то со следами? – озадаченно спросила Маша.

– Как строители добрались до четвертого корпуса? – поразмыслил вслух Леонид. – Дорожка ведет к выезду, других нет.

– Наверное, тропинка где-то подальше. За ночь присыпало.