Последняя осень. Буря (СИ)

Между тем Леонид, настругав картофель овощечисткой, залил массу водой из чайника, переместил своеобразный суп во вторую кастрюльку, дважды промыл и немного погодя пропустил смесь через самодельное сито – пластиковый судочек с продырявленным дном и слоем бинта. После всех манипуляций с мутной жидкостью получился белый осадок. Маша следила, как из-под грязи постепенно пробивалось нечто светлое. В какой-то степени человеческое восприятие тоже служило фильтром, а горячность, буря эмоций и эгоизм омрачали прекрасное чувство, добытое из чудесных мгновений, лишь до поры скрытое в глубине. Удивительно, как бесхитростный быт помог взглянуть на ситуацию под иным углом и осознать, что за пеленой злости и обиды пряталась радость по чудесному времени, проведенному вместе. «Лучше мирно отпустить, чем копить негатив, – подумала девушка, сделав из увиденного довольно неожиданные выводы. – Мы с Марком хоть и обматерили друг друга, должны зарыть топор войны и пойти дальше, пусть и поодиночке».

Сердце болезненно заныло, но обреченность исчезла, сдавшись под натиском твердой уверенности в том, что, несмотря на сложность, это было так же необходимо, как содрать пластырь: одним махом, не оттягивая и не боясь. Приободрившись, Маша зашагала за Леонидом. С шеи будто сняли неподъемный валун. Мысль была крохотной ступенькой на длинном пути перемен, однако уже придавала сил и внушала, что обычная студентка была способна выпутаться из любой передряги.

В холле Семен, повторив опыт с йодной камерой, побрызгал раствором крахмала на проявленные овалы.

– Молодец, Леонид, – похвалила Маша.

– Легче легкого, – отмахнулся тот.

Вика, выставив фонарик под определенным углом, сняла улики. Динара достала лист, начертила прямоугольник, закрасила фигуру простым карандашом, подозвала Михаила и сказала:

– Потри здесь пальцем.

– Зачем?

– Не тормози, – повелительно проговорила она, отрезала ножницами кусок скотча и подставила клейкой стороной, добавив: – Теперь приложи сюда.

– Плохой образец, – поругал Игорь, когда к бумаге приклеили прозрачный квадрат с отпечатком. – Часть смазалась.

– Ничего, исправим. Главное, что технология работает.

Посовещавшись, новоиспеченные детективы разделились надвое. Кирилл и Леонид направились обыскивать тело, подруги занялись составлением картотеки, а Женя засел анализировать следы на послании с угрозой. После третьего студента Маша стала роботом, выполнявшем алгоритм: проверить, чтобы частицы грифеля покрыли всю подушечку пальца, закрепить результат на странице, повторить с девятью фалангами, правильно подписать.

– За сегодня мало успеем, – сказала она.

– Давай отталкиваться от подозреваемых, – проговорила Динара и, наклонившись, шепнула: – У меня уже были Настя с Викой, ты займись Игорем и рыжим.

– Женей? Он же в нашей команде.

– Рыжие без души, – усмехнулась та. – Если серьезно, тебе не кажется странным то, как быстро они помирились? Волгин опозорил его, а Женя проглотил и продолжил мило болтать. Как-то нереалистично.

Разговор прервал Игорь, который раскритиковал затею, громко заявил о незаконном принуждении. Ответы лишь подначивали его на новые гневные комментарии, отныне касавшиеся медлительности. «Я как сотрудница почты или паспортного стола, – вздохнула Маша. – Больше не буду их торопить». Ей тут же вспомнился случай в отделении, когда оператор пять минут печатала фамилию с необычайно возмущенным видом. Даже ленивец из мультфильма всемирно известной студии управился бы с заполнением форм намного быстрее.

– Я в курсе, в каких случаях дактилоскопируют, прекрасно понимаю, что у нас нет полномочий, но запасного плана не существует. Отказываешься – уходи, потом не удивляйся, что под тебя копают.

Игорь пробурчал нечто нечленораздельное и неожиданно уступил, однако возился с черепашьей скоростью. «Энергетический вампир. Специально меня бесит», – скривилась Маша. Если гуру и коучи, наставляющие обывателей на развитие внутренней энергии, были правы, мрачный парень представлял из себя существо черное и унылое, как ноябрь, рыба-капля или рутина офисного планктона. Чтобы избавиться от негатива, ему пришлось бы столетиями медитировать на Бали, пить воду с лимоном и остерегаться глютена.

– Ты неровно приклеила. Теперь ряд кривой, – придирался Игорь. – Разве так пишут взрослые грамотные люди? Неразборчивые каракули, даже у детсадовца будет лучше. Еще что-нибудь перепутаете, выставите меня преступником. Хотя на вашу честность можно не рассчитывать, это же не расследование, а цирк с конями. Тупни, которые вам поверили, потом пожалеют. Вот я поступил бы по-умному, а не закапывался бы в дебри, – распекал он. – Сейчас какой палец пачкать: безымянный или мизинец?

Только из-за внезапного прилива доброты и важности улик Маша не послала грубияна подальше. От пристального внимания и непрекращающегося потока слов процесс застопорился, она чуть не совершила ошибку, но сразу спохватилась и исправила неточность. Игорь хмыкнул и, наградив финальным нелестным отзывом, убрался восвояси. В комнате будто посвежело.

Вскоре объявился встревоженный, побледневший Кирилл.