Последняя осень для № 3

– Что? Да назовите, как хотите........ Апокалипсис, Конец Света, как хотите, суть не меняется! Все!!! Конец!!!

Худощавый взлохмаченный астрофизик, Логвинов Александр Андреевич, с полусумасшедшим обреченным взглядом бессильно взмахнул руками. Его собеседник, помощник Президента Российской Федерации и член Наблюдательного Совета Госкорпорации "Роскосмос", слегка отшатнулся от него, решив, что ученый потерял рассудок на почве своих исследований.

– Поспокойнее, Александр Андреич, не так импульсивно. Мы не собираемся на Вас давить и наседать. Я прошу Вас только доходчиво объяснить телезрителям, что причин для паники нет, что данное природное явление вполне допустимо и абсолютно безопасно, – вкрадчиво, чтобы не вызвать новый всплеск эмоций со стороны астрофизика, сказал респектабельный тележурналист, привычно улыбаясь отбеленными зубами.

Этот хваткий успешный тележурналист Олег Кашавин прославился на своем телеканале "Россия 24" чертовским везением и умением оказаться в нужном месте в нужное время, с помощью которых брал актуальные интервью в любых ситуациях.

Операторы этого же известного новостного телеканала нерешительно топтались тут же, не зная, что предпринять и опасаясь за сохранность своего дорогостоящего оборудования. Они, в отличие от журналиста на свое везение не слишком рассчитывали.

– Допустимо? Безусловно, ведь это – физика.....Безопасно?! Ну, как сказать? Возможно..... Относительно микробов – не знаю, может они выживут, люди – точно нет. Все равно же ничего не изменить........Так им и объясните. Паниковать не надо? Ладно, не надо. Все равно, никто не спасется! Это НЕ ВОЗМОЖНО!!! Я же Вам битый час толкую! Вот, смотрите! – ученый пробежался пальцами по клавиатуре, и на мониторе появилось несколько диаграмм.

Тележурналист, с умным видом, покосился на монитор, но, естественно, ничего не понял:

– И что это?

Ученый насмешливо посмотрел на него, и, нервно, продолжил, слегка запинаясь:

– Постараюсь объяснить доходчиво. Мы всегда считали, что наша Вселенная образовалась от взрыва, соответственно, она расширялась от точки взрыва. НО, за расширением, всегда происходит сжатие, причем, более сильное, чем расширение. Вот, смотрите......., дай-ка, – физик одним нервным движением спихнул с края стола все, что там лежало, быстро снял с растерявшегося от такого самоуправства, рядом стоящего телеоператора его не застегнутую рубашку, накинутую на футболку, которую и расправил на столе.

Он рассеянно пошарил по карманам и достал мятый клетчатый носовой платок не первой свежести. Платок любовно расправил, потом сложил в четыре раза и пристроил с краю, поближе к пуговицам. Взял маркер и в углу платка нарисовал жирную точку.

– Вот, точка – это наша Солнечная система. Платок – галактика Млечный путь. А рубашка...., ну это как бы часть нашей Вселенной, где мы находимся. Маловата, конечно, масштаб не тот...., но если условно представить....., вроде как та небольшая часть, видимая "Кеплером", которая......., а, ладно........., – он махнул рукой, увидев непонимание в глазах слушателей. – И вот, живем мы себе потихоньку, расширяемся, – он потянул за края рубашки так, что нитки затрещали, – и вдруг все, предел, дальше некуда!

Оператор, владелец рубашки, подозрительно покосился на рвущиеся швы, но промолчал, заинтересовавшись объяснением.

– Так вот. И тогда все начинает возвращается в исходную точку, со скоростью, возрастающей в геометрической прогрессии, – продолжил физик и начал наглядно комкать рубашку в районе воротника, другой рукой потихоньку сминая замызганный угол носового платка.

– И вот, конечная точка, действительно точка, (рубашку я, конечно так смять не смогу) достигает огромной плотности, массы, энергии и времени. Затем, новый взрыв, и все по новой, и так далее. Расширение происходит миллиарды земных лет, что по масштабам Вселенной, конечно, тьфу. Но для нас с вами, конечно, существенно. И мы, наивные, думали, что и сжатие происходит так же долго. Да, и нас оно, вроде как, не застигнет. Идиоты! Самонадеянные идиоты! – он в отчаянии взмахнул руками и схватился за голову, помолчал и снова заговорил.

– И, заметьте, мы видим данный процесс только в пределах нашей собственной галактики, нашего Млечного Пути, – физик вновь обернулся к столу и указал на скомканный носовой платок.