Последняя осень первой мечты

Хорошо, когда дома беспокойный маленький ребенок, который по ночам просыпается по несколько раз. Спать хочется постоянно. Даша весь путь до Москвы проспала. Илья нервничал. Его ладонь сразу накрыла ее руки, большего он себе не позволил. Ему хотелось бы все отменить. Перемены. Их не хотелось. Но они должны были произойти. Ради нее. Ради брата. Илья все продумал. Рассчитал. Так и должно быть. Как он и предполагал, Даша смутилась и растерялась при виде коттеджа, к которому они подъехали. Мама давно решила жить за городом. Она и дом этот купила для него. Свежий воздухдолжен был пробудить Илью к жизни. Она не понимала, что жить за высоким забором, под ее контролем, то же самое, как и жить в тюрьме. А ему нравилась свобода.

Даша держалась. А он продолжал держать ее за руку. Держать человека за руку. Это просто, но при этом важно. Ощущать поддержку. Словно он был больше не один. Так оно и было. Он не один. Она рядом. И она не одна. Он защитит, если понадобится. А мама недовольна. Но не выскажется в открытую. Побоится, что он развернется и уйдет. Он может. Ему терять нечего. Нет, обманывает себя. Есть чего. Теперь есть. Надо план реализовать. Какое сложное слово реализовать. Надо проще. Воплотить.

— У тебя голова болит? — спросила Даша.

— Немного. Думаю много. Вот и болит, — ответил Илья. Заметила. А больше никто не заметил. Даже прервала рассказ мамы о каких-то клумбах.

— Может тебе отдохнуть надо? — забеспокоилась мама.

— Обойдусь, — нахмурился Илья.

— Или давай таблетку дам. Что ты сейчас пьешь? — продолжила мама.

— Ничего. Не надо. Пройдет, — процедил он сквозь зубы. Даша увидела, что у него даже вены на висках вздулись.

— Ты отдыхать не хочешь, а я хочу, — не выдержала Даша. Она за него испугалась. Илья понял.

— Пойдем, я тебе комнату покажу, — сказал Илья. — Мам, завтра поговорим.

— Как хотите, — она обиделась. — Я Даше в комнате Дани постелила.

— Хорошо. Найду, — ответил Илья. Даша шла следом за ним. Он поднялся на второй этаж. Три комнаты. Он открыл левую дверь. Пропустил Дашу. Закрыл дверь и прислонился к ней лбом.

— Тебе плохо? — с тревогой спросила Даша.

— Страшно. Очень страшно.

— И чего ты боишься? — она провела ладонью по его плечам. Илья замер.

— Не знаю. Этому нет объяснения. Они считают меня дураком. Чуть не с ложки кормить готовы. Эта забота злит и душит.

— Тебя любят.

— Любят. Знаю. Иначе бы не приехал. Почему ты меня понимаешь, а они нет? Почему они смотрят с жалостью? Таблетку. Не помогают таблетки. Идет дождь — болит голова. Идет снег — болит голова. Таблетки не помогают. Я привык к этой боли. Не замечаю ее. Доктор сказал, что может выписать таблетки сильнее. Но они будут как наркотики. Не хочу. Лучше потерплю. Лучше пусть болит, чем туман в голове. Он и так наползает, когда я стараюсь о чем-то серьезном думать.

— Илья.

— Что?

— Ты слишком много думаешь о простых вещах. Накрутил себя. Вот давление и подскочило. Теперь злишься, — мягко сказала она. И голос такой приятный.

— Я все равно прав! — упрямо сказал он.

— Так я и не спорю. Ты так и будешь дверь лбом подпирать? — спросила его Даша.

— Надо было детей взять. Они бы отвлекали.

— Тебя дети раздражают.

— Они громкие. Но с Ромой иногда интересно. Катаешь машинки и катаешь. И повод был бы от мамы сбежать.

— Ты от нее лучше не бегай. Может просто надо поговорить?

— Она не понимает. Я пытался. Мама из тех людей, которые думают, что знают все обо всем. Она знает, что для меня лучше. Давай окно откроем? Жарко. Душно.

— Так сними свитер. Укутался, как будто на северный полюс собрался.

— Ты права. Только окно все равно открой, — попросил Илья.

Пластиковое окно открылось легко. Морозный воздух наполнил комнату. Даша оставила щелку. Илья снял свитер, под которым ничего не было.

— Над кроватью светильник, — сказал Илья, кидая свитер на пол.

— Вот ты его и включи, пока я за тобой вещи подниму. Что за дурная привычка?

— Какая?

— Раскидывать вещи, — вешая свитер на спинку стула, ответила Даша.

— Так я чувствую, что не один, — ответил Илья. — Не люблю стерильность. Напоминает больницу. Пока болел, мама в моей комнате ремонт сделала. Белые стены, белая кровать. Знаешь, односпальная! А я не хочу на односпальной спать. Она узкая. Вдвоем на ней не уместиться. И никто меня слушать не хотел. Это сейчас Даня вернул кровать. Как вспомню, что они меня на ту все укладывали. Делали вид, что я совсем ничего не понимаю. Понимаю, но слабо.

— Хватит злиться. Того и гляди скоро начнешь все громить. Меня пугать. Кулаки как сжал, — сказала Даша. Она подошла к нему и взяла его за руку. — Успокойся.

— Не буду громить. Хочешь кое-что покажу? — спросил он.

— Смотря что, — ответила Даша, садясь на край кровати. Илья подошел к шкафу. Достал из него стопку с альбомами. Кинул их на кровать.

— Здесь моя прошлая жизнь, — сказал Илья.

— Ты хранишь альбомы в комнате брата?

— В своей. Комната Дани напротив. Была там. Он теперь внизу спит. Диана упала с лестницы и сломала ногу. После этого боится, что опять здесь упадет. Вот и выклянчила комнату внизу. А Даня с ней.

— Ревнуешь?