Последняя отрада

Такая жизнь полна легкомыслия, в ней совершенно отсутствует всякий смысл. Ей не приходится даже как следует спать, потому что ей мешает сосед в смежной комнате, из которой доносится малейший звук через тонкую перегородку, а, кроме того, по ночам хлопают дверьми приезжающие и уезжающие англосаксы и спортсмены. Через очень короткий промежуток времени она теряет свое нормальное состояние, она чувствует отвращение к людям, отвращение к самой себе и к тому месту, где она живет. Ей-богу, появись в это время хоть сколько-нибудь сносный шарманщик, она убежит с ним. И вот она связывается с тем, кто ей попался под руку, с проводником, живущим тут же, и она осыпает его вниманием, обматывает его пальцы тряпками, а потом она связывается с первым встречным-поперечным, являющимся в санаторию.

Это тип Торсен.

А в настоящее мгновение она ходит по своей комнате, собирает остатки самой себя и приготовляется покинуть свое летнее местопребывание. О, да, на это требуется не мало времени, остатков так много, они разбросаны по всем углам. И во время этих сборов, быть может, она утешает себя тем, что знает, как родительный падеж от слова mensa.

С комедиантом дело обстоит не так плохо, он ничем не поступился, он остался таким же беззаботным; он ничего не потерял и с ним ничего не случилось. Каким он пришел, таким и уходит: веселым, добродушным и голым. К тому же он как бы несколько возмужал, так как действительно совершил победу. Теперь остается вопрос, будут ли у него только приятные часы с типом Торсен.

Он расхаживает по двору и ждет, пока она соберется в путь. Раз, когда она промелькнула в дверях, он крикнул ей:

- Скоро ли ты, наконец, будешь готова? Ведь нам надо перевалить через горы.

Она ответила:

- Не могу же я отправиться в путь с непокрытой головой.

Он вышел из себя:

- Ну, конечно, тебе надо надеть шляпу, и это требует времени. Фу!

Тут она смерила его холодным взором и сказала:

- Ты такой… откровенный.

Если бы отплатил он ей той же монетой, то начались бы слезы, упреки и «уходи один», и запоздание на целый час, а потом примирение, объятия… Но комедиант, переменил тон и ответил добродушно по своему обыкновению:

- Откровенный? Ну что же, может быть. В таком случае, извини.

И он снова стал ходить взад и вперед по двору, принимался напевать и размахивать своей палкой. Я обратил внимание на женскую форму его ног. Я заметил, что у него были необыкновенно толстые ляжки, и в этой толщине было что-то неестественное, что-то противоречащее его полу. Кроме того, он ходил носками внутрь. Н-да, и ворот у него был открытый, а дождевой плащ царственно свешивался с его плеч, хотя дождя не было. Это величественное зрелище производило ужасно комичное впечатление. Но зачем злословить по поводу дождевого плаща? Ведь его настоящий обладатель и не думал злоупотреблять им, нет, нет, этот плащ свешивался с его плеч так невинно, словно одеяние Христа.

Да и вообще зачем злословить по поводу чего бы то ни было? Жизнь прекрасна, но жизнь сурова. Я подумал, вот она сейчас выйдет, и тогда произойдет следующее: я стою и жду, чтобы проститься с ней. Она протягивает мне на прощание руку. Почему вы ничего не говорите?- спрашивает она, стараясь скрыть смущение и притвориться развязной.- Чтобы не оскорбить вас в вашем великом заблуждении,- отвечаю я.- Ха-ха-ха,- смеется она излишне громко и неестественно,- в великом заблуждении, спасибо! И она становится все озлобленнее и озлобленнее, а я остаюсь спокойным и положительным, сохраняю отеческий вид, чувствую себя вполне правым. И в заключение я говорю нечто знаменательное:- Не губите себя больше, фрекен.- Тут она высоко поднимает голову и отвечает, побледнев от обиды:- Не губить себя… я не понимаю вас!-Но ведь может случиться, что фрекен Торсен, эта, в сущности, гордая и здравомыслящая девушка, «вдруг прозреет и выйдет из себя:- Но почему же? Почему мне не продолжать губить себя? Зачем мне беречь себя? Я уже погубила себя, я все время губила себя, начиная со школьного времени, а теперь мне двадцать семь лет…

В моей голове вихрем проносились мысли и мне, наконец, захотелось уйти. Быть может, и она, собираясь у себя в комнате, желает, чтобы я не стоял здесь.

- Прощайте,- говорю я комедианту.- Будьте добры, передайте мой привет фрекен, я должен уйти.

- Прощайте,- говорит он, с некоторым удивлением пожимая мою руку.- Вы не можете подождать еще немного? Впрочем, я передам ваш привет фрекен. Прощайте, прощайте.

Я иду кратчайшим путем, чтобы поскорее укрыться, а, так как я хорошо знаю здесь каждый уголок, то я сворачиваю за двор и нахожу себе удобное место. Отсюда я решил смотреть, как уйдет эта пара. Она должна была еще выйти на двор, чтобы распрощаться со всеми.

Я вспомнил, что в последний раз разговаривал с ней вчера, что мы говорили только о пустяках, о которых я уже забыл, а сегодня я еще совсем не разговаривал с нею…