Последняя Патриотическая (СИ)

Только собрались выскочить, блохою запрыгал на месте Арчи. У командира разведки трещит за пазухой телефон - модная мелодия девяностых: "Что такое осень?.." Вырвал его из кармана, как из груди сердце: "Алло!" С той стороны два орла его - Чибис и Фокс. Сидят в пансионате, балуют с тоски: "Командир, выдай нам сигареты! Где они у тебя?" Арчи и не ответил - плюнут в трубу: "Пошли на хрен!", и обратно руку за пазуху.

Сидят все трое, переводят дух.

- "Что такое осень...", - качает головой Тихий. - Ну, сучьи коты...

Только собрались выскочить, Арчи, как кобру голыми руками схватил! - снова скачет под музыку: "Что такое осень? Это небо!.." Рванул вместе с карманом. Вот он в руке - телефон: "Что?!." На связи те же, Чибис и Фокс, скучают без командира: "Нет, ты, нас на хрен не посылай. Ты, нам скажи, где у тебя сигареты? Нам же курить надо..."

...Под терриконом в пролеске двое других. Лежат, как раньше в Чечне в таком же заслоне. Лежат и зубы от холода склеились. И не Чечня вовсе. Не чувствуешь себя ты военным. Нынче во всех местах на военных открыта охота. И ты пришел сюда партизаном, боевиком - главным охотником.

Залезли в кусты, лежат у тропы, стучат зубами о землю. В пролеске шалят сквозняки - ледяной ветродуй со своими братьями-сорвиплатьями. Вокруг черные кривые деревья, с которых - та-та-та! - трещат, как пулеметы, сороки, да мерзлыми кусками за шиворот падает лед. И кривой террикон с недосыпанным боком над головой. Еще и тропа петляет, как пьяная, не разглядеть, кто идет... Весь лес наперекосяк!

- Чёрт на нас смотрит, - поднимает тихо оружие Лекс. Он сидит на коленях, затылком к стволу, и целит в кусты у края дороги. В такой бурелом, где и черта не разглядеть! - С бородой он. Прямо на нас пялится. Видишь? - шепчет он, не отрываясь от бурелома.

- Не вижу, - как потерял зрение Ангара.

Но то он и Лекс - глаза всей разведки.

Просидели так, метясь в кусты, пару минут. Какой тут мороз - пот вылез на лоб. Да, нет никого там. Одни привидения.

Сидят в ямах, разминают глаза: один в террикон, другой на тропу. Уже три часа, как пропали товарищи. И ни писка, ни свиста. Лишь ветер тренирует силу в ветвях. Да нехорошие песни слагает он в вышине: толи что-что гремит, толи где-то стучит...

- Будто БТР гудит, - встает в свою очередь Ангара - уши заслона. - Точно БТР завелся! Если поедет - за нами... подтягивает он ближе гранатомет.

Сидят молча, только переставляют под собой отмороженные колени, горе-разведчики. У одного трещит в ушах, у другого горит в глазах.

- Кого видел-то хоть? - отвлекается от своих "БТРов" Ангара.

- Мужик какой-то стоял.

- Видно и вправду, черт приходил...

...На шахте в крысином углу трое ждут выход на бал. Прокрались вдоль забора, сменили позицию. Рядом казарма, заложены окна мешками с песком, торчит из проема черный железный ствол да спиной к ним сидит часовой. Арчи настроил себе тепловизор, шарит им в каждой щели. В вышке шахтенного ствола мечется птица, носится белым пятном.

- Наблюдатель! Вот, что за птица! - уже решил он, кого будет брать.

Тихий внизу, как пес у ворот, Ива и Арчи пешком поднимаются вверх. Шлеп, шлеп... навстречу украинской пули. Вокруг синий шахтенный мрак, стучат по лестнице гулко шаги, и с каждым сильней обрывается сердце. Такая хандра - хоть ступени считай!.. Сто тридцать восемь, сто тридцать девять... Сколько еще, когда оборвется твой счет?..

Сидит на "глазах" наблюдатель, не до работы - чего там не видел? - пишет письма в телефоне жене. Война двадцать первого века - на передовой интернет. Услышал - идут. Даже не отправил "Пока" для любимой. Дел-то на полминуты, скоро вернется. Встал с автоматом на лестнице, увидел в проем: поднимаются. Чуть осторожно идут, задирают вверх лица. И форма на них чужая - "горка", в их "Волыни" такую не носят. "Какая-то особая разведка", - сразу понял "укроп". И снова на пост. Вдруг проверка. Еще наругают...

А там два орка с туманов в глазах, да с песнею в головах:

Осень... В небе жгут корабли.

Осень... Мне бы прочь от земли...

Идут прямо в небо. Толи на смерть, толи просто "прочь от земли". Вот и дошли.

- Здорово, - улыбается Ива "укропу", продолжая идти.

- Здоровеньки были, хлопцы... - жует он кашу в ответ.

- Ну, ты хоть руки-то подними. Ты, в плену, - наводит ополченец на него автомат.

Любезности кончились. Пленный уже под стволом, едва успевает отвечать на повышенный голос:

- Один здесь?.. Когда смена?.. Оружие?.. Где тепловизор?..

С поста нечего взять: только сам "укроп", бронежилет на нем, рация, автомат с "костром", как здесь называют подствольник, и "муха". Всё пригодится! Спускаются вниз по лестнице, и уже успокоился Ива. Ведет добычу, как с ярмарки скот: у пленного руки назад, волочится сзади веревка. Ива шагает с ним под руку, мурлычет над ухом:

- Веди себя тихо. Попробуешь закричать, возьму нож, отсеку тебе голову. А после маме твоей в посылке пришлю...