Последняя перекладина

Она послушалась мгновенно. Ее ноги перестали дергаться, и она повисла, держась своими маленькими руками за последнюю перекладину на обломившемся конце лестницы, словно акробат, замерший на трапеции.

Я кинулся к сеновалу, схватил обеими руками огромную охапку сена, вернулся, бросил. Побежал обратно. И еще раз. И еще.

Дальнейшее осталось в памяти смутно. Помню лишь, что мне в нос попало сено и я начал чихать и никак не мог остановиться. Я метался туда-обратно, скидывая сено в кучу там, где раньше было основание лестницы. Куча росла очень медленно. При взгляде на нее, а потом на Китти, висящую так высоко вверху, на память вполне могла прийти карикатура, на которой кто-нибудь прыгает с трехсотфутовой вышки в стакан с водой. Туда-обратно, туда-обратно...

- Ларри, я не могу больше держаться! - В голосе ее звучало отчаяние.

- Китти, ты должна! Продержись еще!

Туда-обратно. Сено набилось в рубашку. Туда обратно. Куча выросла уже до подбородка, но на сеновале, куда мы прыгали, стог был высотой футов в двадцать пять, и я подумал: если Китти только сломает ноги, можно будет считать, что ей повезло. И еще знал, что упав мимо кучи, она убьется наверняка. Туда-обратно...

- Ларри! Перекладина!.. Она отрывается! Я услышал ровный скрипящий крик выдирающихся под ее тяжестью гвоздей в перекладине. В панике Китти снова задергала ногами. Если она не остановится, то может не попасть в стог.

- Нет! - закричал я. - Нет! Прекрати! Отпускай руки! Падай, Китти!

Бежать еще раз за сеном было поздно. Времени не осталось ни на что, кроме слепой надежды.

Как только я закричал, Китти отпустила перекладину и упала вниз, словно нож, хотя мне показалось, что падала она целую вечность. С торчащими вверх косичками, с закрытыми глазами и бледным, как фарфор, лицом она молча падала, сложив ладошки перед губами, как будто молилась.

Она ударила в самый центр стога и исчезла из вида. Сено взметнулось, словно в стог попал снаряд, и я услышал удар о доски пола. От этого звука, громкого глухого удара, я похолодел. Слишком громко, слишком... Но мне нужно было увидеть.

Чуть не плача, я кинулся разгребать сено, огромными охапками бросая его за спину. Откопал ногу в голубых джинсах, затем клетчатую рубашку и, наконец, лицо Китти, смертельно-бледное с зажмуренными глазами, Глядя на нее, я решил, что она мертва. Весь мир тут же стал серым, по-ноябрьски серым, и только золотые, ее косички сохраняли свою яркость.

Потом она подняла веки, и в бесцветном сером мире возникли два темно-синих глаза.

- Китти? - еще не веря, хрипло позвал я, давясь пылью от сена. - Китти?

- Ларри? - удивленно спросила она. - Я жива?

Я вытащил ее из сена и крепко обнял, а она обхватила меня за шею и крепко сжала в ответ.

- Жива, - ответил я. - Жива, жива!

Она отделалась переломом левой лодыжки. Доктор Педерсен, врач из Коламбиа-Сити, когда пришел вместе со мной и отцом в амбар, долго вглядывался в тени под крышей. Там на одном гвозде еще висела наискось последняя лестничная перекладина.

Он долго смотрел, затем сказал, обращаясь к отцу:

- Чудо.

Потом презрительно пнул ногой натасканную мной кучу сена, сел в свой запыленный "де сото" и уехал.

Рука отца легла на мое плечо.

- Сейчас мы пойдем в дровяной сарай, Ларри, - сказал он очень спокойным голосом. - Я полагаю, ты знаешь, что там произойдет.

- Да, сэр. - прошептал я.

- И при каждом ударе ты будешь благодарить Бога за то, что твоя сестра осталась жива.

- Да, сэр.

И мы пошли. Он здорово меня отделал, так здорово, что я ел стоя целую неделю и еще две после этого подкладывал на стул подушечку. И каждый раз, когда он шлепал меня своей большой красной мозолистой рукой, я благодарил Бога.

Громко, очень громко. Когда наказание заканчивалось, я был уверен, что он меня услышал.

К Китти меня пустили перед тем, как ложиться спать. Я почему-то помню, что за окном у нее на подоконнике сидел дрозд. Сломанную ногу ей забинтовали и притянули к дощечке.

Китти смотрела на меня так долго и с такой любовью, что мне стало неловко. Потом она сказала:

- Сено. Ты подложил сено.

- Конечно, - буркнул я. - А что еще мне оставалось делать? Когда лестница, сломалась, я уже не мог забраться наверх.

- Я не знала, что ты делаешь. - сказала она.

- Да ты что? Я же был прямо под тобой!

- Я боялась смотреть вниз. Все это время я висела с закрытыми глазами.

Меня словно громом ударило.

- Ты не знала? Ты не знала, что я там делал? Она кивнула:

- Китти, да как же ты?..

Она посмотрела на меня своими глубокими синими глазами и сказала:

- Я знала, что ты сделаешь что-нибудь, чтобы помочь мне. Ты же мой старший брат. Я знала, что ты меня спасешь.

- Китти, ты даже не представляешь, как, все было.., на волоске...

Я закрыл лицо руками, но она приподнялась с постели, отняла мои руки и поцеловала меня в щеку.

- Нет, Ларри. Я же знала, что ты там внизу... Ой, я уже хочу спать. Поговорим завтра. Доктор Педерсен сказал, что мне наложат гипс.