Последняя песнь Акелы. Книга первая

— Угу, — задумался Ван Бателаан, — это дня через два мы до Тугела[45] доберемся. Река не проблема — броды я знаю. Еще через полсотни миль Ледисмит. Вот где повертеться придется. Там сейчас такая каша из англичан и наших, что лучше туда не соваться, а идти вверх к Фрейхеду[46], а уж оттуда наши враз до Претории доставят…

До Тугела они добирались почти трое суток. Можно было бы и быстрее, но вступать в объяснения с каждым встречным патрулем не хотелось, и большую часть пути они проехали по едва различимым тропам, проторенным то ли контрабандистами, то ли просто любителями экстремальных путешествий. Еще полдня ушло на разъезды вдоль берега реки в поисках обещанного буром брода, и когда команда с большим трудом пересекла водную преграду, сил на продолжение пути уже не оставалось. Устройство походного лагеря почти подошло к концу, когда примерно в полумиле от них раздался пронзительный свист паровозного гудка.

— Странно, — озабоченно пробормотал Арсенин, рассматривая карту, — здесь вроде железная дорога не обозначена…

— Проклятый буш, будь он неладен! Ошибся я! — Ван Бателаан с силой хлопнул себя по лбу. — Надо было вчера возле брошенной фермы сворачивать, а не сегодня… То-то я брод найти не смог. Это мы, хеер капитан, на десяток миль выше нужного места вышли, почти что к англичанам в лапы. Там, — он махнул рукой в направлении донесшегося гудка, — станция. На ней гарнизон. Мелкий, дай бог, чтоб взвод набрался, может, меньше, но нам сейчас и этого много. Ну да не беда! Сразу нас не увидели, а ночью, милостью божьей, тем более не заметят. Хотя надо бы выведать, сколько вояк на станции обитает, и прикинуть, сунутся ли они за нами следом, если что, или побоятся. Потому как, кроме как через станцию, здесь других путей нет. Ночью мы тишком проберемся, да один черт, прости Господи, утром по следам кто-нибудь увязаться может…

Понимая, что бур прав, Арсенин отправил Туташхиа к станции разведать обстановку, и все время, пока абрек отсутствовал, просидел у фургона, внимательно вглядываясь в темноту и прислушиваясь к доносящимся звукам.

— Там и впрямь англичане, батоно капитан, — откуда-то из-за спины капитана раздался голос Туташхиа, словно по волшебству материализовавшегося перед костром. — Я шестьдесят семь голов насчитал. Все пешие, в красных мундирах. А еще с десяток в одежде, какую моряки в Дурбане носят. Непонятно — чего здесь матросы делают? Еще на станции поезд стоит, только странный он какой-то.

— Чего в нем странного, Дато? — переводя дух, выдавил Арсенин, с трудом подавив желание разразиться большим боцманским загибом. — Ты что, поездов никогда не видел?

— Он железный весь, — хмуро буркнул абрек, подыскивая подходящие слова, — и в стенках дырки…

— Я удивляюсь с вас, Дато! — встрял в разговор выглянувший из фургона Корено. — Не буду лязгать языком за Африку, но таки те паровозы, шо в Одессе до вокзалу приходят, точно из железа и никак иначе!

— А-а-атставить балаган! — резко оборвал говоруна Арсенин. — Продолжай, Дато! Расскажи, чем тебе тот состав не понравился.

— Сам паровоз с тем вагоном, где уголь возят, почему-то в середине стоит. — Туташхиа ожег Корено недовольным взглядом, но вступать в перепалку не стал. — А перед паровозом и позади по два вагона прицеплены. Странные вагоны. Все из железа, крыши нет, в стенках узкие дырки прорезаны, восемь вверху, семь внизу. У первого вагона передней стенки нет. А пушка есть. Не видел я раньше таких поездов, батоно капитан. Вокруг четверо солдат караулом ходят. Два с одной стороны, и с другой тоже двое. Да в самом паровозе кто-то сидит. Но кто и сколько, не видел.

— Это бронепоезд, — огорченно вздохнул Ван Бателаан, выслушав перевод рассказа абрека. — Значит, британцы их и сюда притащили. А это для наших, что под Ледисмитом стоят, не в радость будет.

— Я не думаю, что один, пусть и бронированный, поезд сможет оказать значительное влияние на осаду Ледисмита, — недовольно проворчал Арсенин. — Тем более что у осаждающих свои пушки имеются. А вот нам он жизнь осложняет изрядно. Идея затаиться и сидеть, пока этот паровой монстр уберется со станции, лично у меня восторга не вызывает, а мысль проехать незаметно под носом у караулов не столько оптимистична, сколько отдает идиотизмом… Пат, однако.

— Про солдат не думайте, батоно капитан, — спокойным тоном обронил Туташхиа. — Их всего две пары, и одни других не видят. Никто и не заметит, как я их уберу.

— Ну, если часовых не будет, то остальных нам бояться нечего, они, к нашей радости, мирно почивать изволят, — повеселел капитан. — Снимаемся со стоянки и берем курс на станцию!

— А шо вы скажете за такую идэю, господин капитан? — Корено, перестав затаптывать остатки кострища, уставился на Арсенина. — Дато без второго слова слабает лимонникам Шопена, а мы со всем почтением одалживаем до себе паровоз и рвем на ем когти, кудой нам надо?