Последняя победа

– Ну, какая из меня чародейка, Ми? – рассмеялась бывшая казачка, беря подругу за руки. – Просто я иногда прошу небеса, и тогда идет дождь или меняется ветер. Я желаю людям добра, и они выздоравливают. Иногда ухожу в черные земли, и тогда там снова начинает расти трава и туда приходят звери. Но это происходит само собой, я не колдую, не ворожу. А это, – она небрежно подбросила пальцем левые косички, – просто для памяти. Вот сие – это важенка просила по весне на поля южные приплыть, это – синий песец звал в чащу за озером, а это – чтобы про дожди на будущей неделе не забыть.

Митаюки-нэ, цокая языком, покачала головой. Белая иноземка даже не понимала, что получать желаемое по простой просьбе, без обрядов, амулетов и жертвоприношений – это и есть высшее мастерство чародея, недостижимое большинству колдунов даже в Верховном Седэе! А амулетам в волосах, которые помогали Ус-нэ вспоминать важные поручения, – им все ведьмы тупо и бездумно подражали, следуя примеру легендарных прародительниц. Казачка стала первой, известной Митаюки-нэ, ведуньей, получающей от них реальную пользу.

– Ты только просишь, Ус-нэ? – осторожно уточнила темная ведьма. – Твои друзья не рассказывают тебе о будущем, о былом, о том, что творится в далеких краях?

– Сказывают, – согласилась белая целительница. – Как погода завтра переменится али какие звери появятся, где какие травы цветут, куда птицы кочуют.

– А на год? Ты можешь проведать, что произойдет через год или два?

– Какая разница? – пожала плечами Устинья. – Год пройдет – все узнаем.

– Да, узнаем, – с облегчением кивнула гостья. Похоже, великий дар ее подруги ограничивался способностью повелевать погодой и жизнью. Большего она не могла, большего ей и не требовалось. Митаюки очень обрадовалась, что не нужно считать казачку своей соперницей, и порывисто ее обняла: – Как же я по тебе соскучилась, Ус-нэ!

– Доброго тебе дня, Митаюки-нэ… Да-а… – наконец решил обратить на себя внимание маленький остяк Маюни. За минувший год чародейка уже забыла, как он выглядит, и сильно удивилась, что паренек почти на голову ниже своей возлюбленной.

– И тебе всего самого хорошего, следопыт, – удерживая руку подруги в своей, кивнула девушка.

– Ты это, Митаюки-нэ, – смущенно понурился остяк. – Ну-у, в общем… Да-а…

– Хорошо, – рассмеялась черная ведьма. – Согласна.

– Прости, это… Да-а… – еще больше смутившись, выдавил следопыт.

– Я не сержусь, Маюни, – кивнула чародейка.

– Ну, что не верил… Что ругал… Что отваживал всех. Да-а… А ты хорошая, выходит. Выходит, ты хорошая, а я глупый, да-а… Сказывал, злая ты, а ты добрая… Да-а…

– Перестань, Маюни, – покачала головой Митаюки. – Ты хороший для Ус-нэ, это главное. А какой ты для меня, то без разницы. Можешь не любить. Главное, чтобы Устинью любил!

– Я люблю, да-а, – расплылся в счастливой улыбке следопыт. – И она меня, да-а… Мы теперь всегда вместе будем!

– Пусть радость придет в твой дом, Маюни! – кивнула черная ведьма. – И не говори опять, что я желаю тебе зла!

– Ты же простила меня, Митаюки-нэ! – обиженно поджал губы остяк.

– Я больше не сержусь, следопыт! – торжественно объявила темная ведьма. – Отныне мы друзья! Ты не позаботишься о моих спутниках, друг Маюни? Они устали и проголодались.

– Да, Митаюки-нэ! – облегченно перевел дух остяк. Необходимость общаться с ведьмой сир-тя его явственно утомляла. – Идите со мной, други, да-а… Много хурьмы у нас, да-а… И рыба есть, и мясо есть. Покушаем, да-а, спать положу.

Мужчины ушли в глубь селения, а Устинья положила ладонь гостье на живот:

– Вижу, у тебя появился сын, Ми?

– Появится, Ус-нэ, – поправила чародейка. – Еще только через полгода.

– Ему нужно хорошо кушать, – кивнула целительница. – А ты, похоже, совсем не ешь рыбы. Пойдем.

Разговоры Устиньи за богато накрытым столом мало чем отличались от бесед с атаманской Настей. О семье и муже, о планах и о том, что без муки, крупы и масла со сметаной – совсем тоскливо.

Хочется иноземкам привычной еды, мучаются, соскучились по родным лакомствам!

Однако целительница, в отличие от воеводской жены, на Русь не рвалась. Мысли ее слишком были заняты разными хлопотами да здешними заботами. Где-то земли пересыхают, где-то леса болеют, где-то рыба голодает. Вовсюда нужно заглянуть, изменить, поправить. Еще детей человеческих здоровыми сохранить, родителей накормить, родники наполнить.

Эти оговорки забавляли чародейку и радовали. Разум правительницы уже прикидывал важность знакомства с шаманкой, способной оживить все вокруг себя. И ведь постепенно, шаг за шагом, она оживит весь убитый колдунами западный берег Ямала!

Чувства же подруги пугались за Ус-нэ, не способную увидеть грядущего. Ведь если пророчество злой Нинэ-пухуця и ее самой сбудется – Устинья сгинет здесь, вместе со спасенными ею землями. Заледенеет, покроется инеем, занесется снегом. Погибнет, но не уйдет.

Неожиданно Ус-нэ встрепенулась, пробежала пальцами по косичкам, притянула и прижала к губам одну из косточек, поднялась:

– Прости, Ми, я ненадолго отлучусь… – и быстро вышла за полог.