Последняя поэма

— Что ж, вновь придешь, о недруг темный,
Вновь ночь мучений, злобы, мглы;
Твой образ мрачный и огромный,
Наполнит темные углы.
И вновь терзать стенаньем будешь,
Забвеньем вечным ужасать,
Вновь до утра со мной пробудешь,
И до утра не дашь мне спать.
И вновь я в темное забвенье,
Со стоном долгим погружусь,
И безысходное моленье,
И прорычу, и разорвусь.
И вновь, пойму — один я в мире,
И вновь с ума с тобой сойду,
И в безысходной, мрачной силе,
Пройду чрез пыток череду.
Эй ты, стоящий в изголовье,
Плывущий в сумрачном углу:
Где дум былых моих раздолье?
И жив я буду по утру?!..

Так вот: понимаете ведь, что не зря я это сложил — каждую ночь он ко мне приходил, и уж столько лет! Я же каждую ночь думал, что разума лишусь, что никак, никак не смогу до утра дожить, а уж если будет мне даровано такое, ежели вновь свет смогу увидеть, так непременно что-нибудь изменю, чтобы только вновь такой кошмар не повторялся. Но в муках дотягивал я до нового утра, а уж при свете дня, мне ночное таким несбыточным кошмаром казалось, что и не думал бороться, думал спокойно следующая ночь пройдет — но вновь и вновь повторялась эта мука. Так вот: вчера уж слишком невыносимым мученье это сделалось; и все-то он меня терзал, и все то в этот мрак безысходный кидал, а потом и спрашивал: "Чувствуешь ли, как смерть твоя близка?" — а тут и впрямь, словно бы ледяной дланью мне кто-то сердце сжимал — сердце то не бьется; чувствую, что и сил больше нет — и так то больно, и так то жутко! Ведь один я, да этот ужас, и мрак — мрак бесконечный! Ох, да и вспоминать об этом теперь не могу — только вспомню. Вот видите, видите, какая дрожь меня пробивает: понимаете, как на сердце больно!.. Одно воспоминанье — это уж пытка! Говорить то — говорить тяжело! Нет, нет — вы меня остановить хотите, так не надо меня останавливать — уж дайте досказать, я до конца эту муку вытерплю!.. Итак, кричал он мне: "Хочешь ли навсегда в одиночестве остаться, во мраке этом? Ты, ведь, первым среди братьев умереть должен, на тебе ведь метка тьмы — вот и умрешь, сегодня, сейчас…" — и, ведь, чувствую я, что правду он говорит, что, действительно — не вырваться мне из этого мрака. И тогда я как закричу — ведь в полный голос хотел завопить, да как в трясине — ни единого звука не издал:

— Выпусти меня! Дай только вновь свет увидеть! На все готов…

Да я уж и не помню, всего того, что в том мраке выкрикивал, но клялся много — это точно. А оно и говорит мне — хочешь вновь в живых оказаться, так испей крови — можешь эльфийской, а можешь и еще чьей, только бы такое создание было, у которого и разум и душа.