Последняя принцесса Нуменора (СИ)

Заботу о младенце мы тоже делили на семерых. После напряженной умственной деятельности и утомительной физической работы было так приятно взять на руки это маленькое существо, прижаться к его теплой пухлой щечке, шептать ему что-нибудь ласковое, следить за богатой гаммой всех возможных выражений лица человечка, который еще не научился владеть своими чувствами. Я до сих пор помню, какими мягкими были волосы Яшмета. У меня никогда не было своих детей. Тогда я подумала, что, если эксперимент удастся, может быть, мне позволят взять мальчика на воспитание. Было ясно, что больше никто не собирается растить из него правителя Ориены. Когда он засыпал у меня на руках, безмятежный и доверчивый, я думала об Орминэ, о том зле, которое мы ей причинили, и мне казалось, что наше преступление было более тяжким, чем все ее действия против нас. Но я гнала прочь эти мысли. Орминэ не считалась с нами, к чему тогда нам считаться с ее горем?

Яшмет был здоровым, крепким и красивым младенцем, и весьма смышленым, вопреки опасениям Вэнили. Но и то существо, которое мы растили в большой прозрачной емкости, купленной в Пеларгире, с каждым днем все больше походило на человеческое дитя, питалось и набирало силы. Мы наблюдали за его развитием с неусыпным любопытством. И вот настал долгожданный момент одушевления сотворенного нами тела.

— Человек должен родиться в мир, — торжественно объявила Вэнили. Да и все мы знали, что время пришло. Было решено, что Велег расстанется со своей прежней оболочкой и войдет в тело младенца. Мы присягнули ему на верность, признавая новым королем Ориены. Мы были уверены, что душа его полностью сохранит память о прожитой им жизни, ведь переход из одного тела в другое был мгновенным и совершался им по доброй воле. Наши предполагаемые обязанности после удачно завершенного опыта были поделены и обговорены много раз. И все-таки, хотя слова Вэнили о том, что момент настал, не были неожиданностью, нас всех охватил трепет.

В тот день все собрались в темной прохладной комнате. Велег подошел к прозрачному сосуду с зеленоватой жидкостью, в котором плавало и неторопливо дышало его новое тело. Оно показалось мне скользким и уродливым по сравнению с живым и милым Яшметом, который уже делал первые неуверенные шаги и играл в прятки. Младенец в колбе должен был стать его точной копией. Мы встали вокруг Велега и этого таинственного существа в сосуде, протянули друг другу руки и сцепили пальцы.

Велег был прям и худ, его можно было принять за молодого мужчину, если не смотреть на лицо, руки и длинные пряди поседевших волос. А гордой осанкой и великолепной фигурой он не уступал статным юношам. Велег был тогда еще очень крепок. Я думаю, он жил бы до сих пор, если бы не решился на переход. Он бесстрашно смотрел вперед. А о чем он думал, мы уже никогда не узнаем.

Мы должны были внимательно следить за тем, чтобы душа его, освободившись, не вырвалась из нашего круга, и обеспечить плавный переход. Вэнили стояла ближе всех к нему. Наши ладони соприкасались и слегка дрожали. Напряжение в комнате, вызванное нашим ожиданием, становилось невыносимым. Ребенок в колбе забеспокоился, задвигался сильнее. Я увидела, что Велег не сводит с него глаз, пытаясь сосредоточить на нем все свое внимание. Струйка пота потекла по моему виску, глаза затуманились. И вот свершилось — светлое пятно вихрем пронеслось возле лица, словно теплый ветер коснулся его. Жидкость в сосуде расплескалась, а Велег пошатнулся, обмяк и упал на пол. Вэнили еле-еле выдернула свою руку из моей — оказывается, от волнения я вцепилась в нее мертвой хваткой. Потом она извлекла из колбы младенца, хлопнула его по спине, чтобы освободить легкие от воды. Тут же пронзительный крик заполнил всю хижину. Новорожденный надрывался так, как будто хотел поведать о всех несчастных днях, проведенных в колбе. Из другой хижины раздался рев Яшмета, разбуженного криком своего младшего братишки. Мы вышли на свет, счастливые и гордые. От возбуждения мы не чувствовали усталости, неизбежной после такого напряжения. Был ясный солнечный день, наше творение сморщилось и завопило еще громче, когда свет попал ему в глаза. Вэнили унесла его покормить.

Все последующие дни прошли в суете. Мы похоронили тело Велега и занялись воспитанием нашего нового младенца, стараясь удовлетворить все его желания и потребности. Мы очень боялись, вдруг что-нибудь окажется не так. Но он ничем не отличался от обычных детей. Яшмет при виде его отворачивался, горько плакал, хватая за колени взрослых. Вэнили предположила, что это простая детская ревность, и беспокоиться не о чем.

Мы чувствовали себя на вершине жизненного пути. Было чем гордиться: мы сделали человека, который никогда не состарится и не умрет. Человека, который помнит свою прошлую жизнь. Конечно, пока он только пищал и беспомощно размахивал руками, но мы не сомневались, что мудрый разум Велега дождется того дня, когда сможет проявить себя. А пока мы просто любили его, защищали и берегли как зеницу ока.

— Как мы назовем малютку? — спросила я однажды вечером.